Шансон как необходимый компонент истории Франции

В репертуаре каждого уважающего себя французского певца непременно присутствует какой-нибудь парижский мост. Взять хоть воспетый Эдит Пиаф в знаменитом шансоне «Под небом Парижа» (Sous le ciel de Paris, 1954) мост Берси, расположенный на окраине, где Сена, обнимавшая Город Света[15], сворачивает в сторону от него. Может, вам больше нравится хулиганская версия Ив Монтана? Или меланхолическое исполнение Жюльетт Греко?

Но ведь есть и другие мосты. Вон он, справа, недалеко от меня и от Пон-Нёф, первый железный мост города, мост Искусств, открывшийся в 1804 году и предназначенный только для пешеходов. Этот мост вдохновил другого француза, Сен-Жермена (St-Germain), создать посвященный ему шансон, сочетающий в себе, по мнению специалистов, acid jazz[16] и deep house[17] и обеспечивший всемирный успех его альбому «Турист» (Tourist, 2001).

Если вы выйдете из луврского Cour Carr'ee – закрытого двора, построенного еще Франциском I, то попадете прямо на этот мост, ведущий к Институту Франции, над которым горделиво полощется трехцветный флаг: там располагается Французская Академия, детище кардинала Ришельё.

Время от времени господа из Академии вручают Орден Искусств тому или иному шансонье. Одним из них оказался Ив Дютель, а Анри Сальвадор получил орден в 2001 году. Дютелю пришлось довольствоваться серебряной медалью, Сальвадор получил золотую.

Этот человек, создавший «Милую песенку» (Une chanson douce, 1949) и «Сиракузы» (Syracuse, 1962), с большим успехом переложивший на французский «Сегодня лев уснул» (The lion sleeps tonight, 1962), был исключительно знаменит при жизни нескольких поколений, а в возрасте восьмидесяти трех лет выпустил альбом «Комната с видом» (Chambre avec vue, 2000), повсюду принятый с энтузиазмом.

Кстати, знают ли академики, что в молодости Сальвадор собирался, если его изберут одним из «бессмертных», учинить в Академии сногсшибательную реформу?

«Если б я стал академиком, мое фото появилось бы в газете, хозяйка сырной лавчонки наконец-то обратила бы на меня свой благосклонный взгляд, а я добавил бы в их словарь весь свой диалект…»

Этой карнавальной песенкой Сальвадор явно собирается подергать дракона за усы… вернее, членов престижного сообщества за волосы… Впрочем, это не очень страшно, ведь они, по большей части, лысые.

Академики, или Маргарет Тэтчер, или любой другой занимающий высокий пост человек – никто не был застрахован от наглой «пон-нёфской» критики.

Первый исторический пример – кардинал Мазарини, преемник Ришельё, правивший Францией с 1643 по 1661 год, пока Луи XIV был слишком молод, чтобы управлять страной. Когда высокородные графы и герцоги поняли, что Мазарини готов полностью передать власть в руки короля, они подняли восстание.

В знаменитых mazarinades, часть которых теперь вышла в записи, о кардинале говорится весьма саркастически. Прохожие толпятся вокруг всадника, распевающего куплеты, и слушают с довольным видом скабрезные намеки на любовную связь Мазарини с королевой-матерью:

Les couilles de Mazarin
Homme fin
Ne travaillent pas en vain
Car `a chaque coup qu’il donne
Il fait branler la couronne

Мазариниевы шарики
Завлекательно звенят
И участье принимают
В битве за большую власть
Он на троне – вот напасть.

В ходу и другие, едва завуалированные определения: «возбужденный кардинал», или: «удивительный темперамент Мазарини». Таковы симптомы революционного движения – Фронды (от fronder – критиковать), во главе которого стояли семьи высшей аристократии, объединившиеся, чтобы остановить продвижение Франции к абсолютизму. Разногласия между аристократическими кланами и энергичные действия Мазарини помешали успеху этого движения. Что бы там ни было, еще в XVII веке появляются предпосылки для успеха революции 1789 года, окончательно сломавшей абсолютизм совместного правления Церкви и короля.

Именно во время этой, последней революции родился национальный гимн Франции – «Марсельеза». Поется непременно в полный голос. На картине Эжена Делакруа «Свобода на баррикадах» (La Libert'e guidant le peuple) полуобнаженная, поющая «Марсельезу» Марианна показывает «сынам отечества» путь к светлому будущему. То, что художник на самом деле имел в виду более позднюю революцию, не имеет значения.

Наконец случилась настоящая революция, революция 1789 года. В тот год Пон-Нёф, Париж, да и вся Франция сотряслись до основания. Но французы продолжали и продолжают невозмутимо петь свой гимн.

От запора к гильотине