Шансы больших Бонапартов

На самом интересном глюки прекратил рядовой Петрусев. Некстати войдя, даже не поздоровавшись, он сразу начал рассказывать о несчастье, случившемся с его земляком Крестоносцем. Прозвище тому дали после награждения крестом за храбрость. Их часть, реально боевая, ухлопала женщину – снайпера, Крестоносец сделал, то, что должен, а теперь его обвиняют в изнасиловании и прочих делах.

А должно было забить даме в задницу или передницу черенок саперной лопатки. Первыми эту традицию по отношению к снайперам, живым или мертвым, ввели боевики. Войска это подхватили позже, но уже в отношении первопроходцев. Какая-то комиссия из паркетных офицеров, не зная сути, дала делу ход. Ошибку уже все поняли, но слишком поздно. Это просочилось не только в прессу, но даже на телевидение. Не получив должного отклика на событие от Федорова, Петрусь достал из тумбочки щетку для обуви и, вздыхая о несправедливости, потащился на улицу.

Выпроводив бойца, Сергей еще раз закрыл глаза – просто темно, повторил трюк с потягиванием, это тоже не помогло, Петрусь перебил его полудрем и испортил забавный полусон.

Самое странное в нем, это три голозадые лахудры. Федоров мог поклясться, что никогда не видел этих лиц. Зрительная память – дай Бог. Это и настораживало. Сексуальные фантазии всегда настраивались под понравившиеся мордочки актрис, певиц, просто знакомых и незнакомых, но реальных женщин. А тут все пришло само, без прототипа. Сеанс психоанализа прервал кретин Берский – Серегу ищет капитан Александров.

– Из тебя разведчик хороший бы получился, дивизион маленький, а хрен найдешь. Значит так, довольствие тебе не нужно, кормежка есть, устраивает?

Раз такие вопросы, значит все нормально, договорились.

– Нет конечно, давайте положенное довольствие.

– Перебьешься, времени нет, сплетничать надо было меньше. Какой позывной хочешь?

Серега подумал. Нате, получите.

– Навуходоносор.

Все опять заржали. Федоров даже пожалел, что не остался на разговор. Чего ж они такого хорошего решили? О чем договорились?

– Такса. Порода собак такая. У меня в детстве была.

Такой позывной всех устроил, выговорить можно, запомнить тоже.

По пути в низину Руслан с Мансуром пытали узнать, что его тыркнуло с Навуходоносором и кто это такой. Сергей думал о другом, мысль про голову и мешок глубоко засела в подкорке мозга. Действительно расслабился, забыл среди кого сейчас живет. Опять не написал письмо матери с бабкой, черт его знает, когда снова сюда доберется, а из Ахола не отправишь.

Больше всего угнетали три лахудры из глюка – блондинка, шатенка и брюнетка, вряд ли у него когда-нибудь будут девицы такого уровня, не по Сеньке шапка. Все что есть – дело об убийстве ненормальной старухи, раздаривающей свои фотографии как популярная киноактриса. Эта мысль обожгла его. Стало ясно, кто и за что убил. Весь дальнейший путь он просчитывал свою догадку, явных фактов нет, но похоже.

Гордое слово низина не очень соответствовало небольшой площадке у подножия горы. Еще меньше сборище торгующих чем попало людей соответствовало рынку. Сергей не ждал, что увидит настоящий восточный базар. Если честно он его никогда и не видел. Но зрелище было жалкое. Тем более, как выяснилось, колхозный рынок был здесь вечно, уж при Брежневе точно.

Несмотря на всю эту нищету и малолюдность, найти Ахмета не удавалось. Мансур бубнил, что хорошо объяснил своему командиру, где они будут стоять. Справа у входа. Без Ахмета снять показания будет проблематично. Торговцы их конечно открыто не пошлют, но и ничего помнить не будут.

Наконец, через десять минут после намеченного, они увидели приближающегося командира отряда сепаратистов. Тот был зол как черт. Сразу же начал говорить о чем-то на повышенных тонах с Мансуром. Обстановку разрядил Багаров – он чуть не упал со смеха. Оказалось, Мансур не знал, что право-лево у людей стоящих лицом друг к другу противоположны. В конце концов Ахмет тоже заржал и только Мансур, надувшись, плелся за командой. Остальным было весело.

По реакции торгующих, Сергей понял – Ахмета не уважают, его боятся. Появилось ощущение, что товарно-денежные отношения временно прекратились, а люди стоят в очереди для дачи показаний. Вопрос был для всех один.

– Двух или больше пожилых женщин, совсем незнакомых, не видели? А эту? – прямо в нос фотографию бабы Любы.

За какие-то полчаса, даже меньше, все было узнано. Попалось аж две мелкие рыбешки. Один видел, как с женщиной разговаривал какой-то вояка. По описанию получался Джабраил.

Другой засек столкновение бабы Любы с Ахметовскими девчонками. Белая ей даже что-то бросила. Для убедительности торговец щелкнул ногтем большого пальца правой руки – именно так. А вот что именно не разглядел – пуговица там или монетка.

– Что за девчонки? – заинтересовался Багаров.

Ахмет задумался, вероятно, подумал отвечать или нет и, приняв решение, спокойно сказал:

– Да каких-то девиц передали, вместе с Джабраилом. Он за их честь отвечает. Вроде хотят какому-то начальству подарить, даны на сохранение. Мы уже месяц без боев сидим.

– Что, такие красивые?