Шансы. Том 1

— Я знаю, что один из наших спонсоров может оказаться куда более щедрым в случае, если я смогу рекомендовать ему такое обслуживание.

— Да ну! Кто же это?

— Предоставьте финансовую сторону вопроса мне. Просто напишите мне адрес — вдруг и в самом деле это поможет.

Режиссер бросил на Даймса озадаченный взгляд, но нацарапал все же несколько слов на протянутой ему карточке.

Бернард не глядя сунул ее в карман и не вынимал оттуда до самого вечера, до того, как в одиночестве вернулся домой. Внимательно всматриваясь в каждую букву адреса, он выучил его наизусть, не переставая твердить про себя, что, конечно же, никогда в жизни он туда не отправится. Потом мысли его переключились на Кэрри — все те годы, что прошли с момента ее бегства из театра, мысли эти его не покидали.

Золотце ничем не могла помочь ему в розысках Кэрри.

— Мне абсолютно непонятно, из-за чего она решила удрать. Мы так приятно проводили время — я с приятелем и она — с его очень хорошим другом. Странная девушка.

Да. Она была другой. Не такой, как все.

Бернард принял решение. Усевшись в машину, он поехал на Тридцать шестую улицу. Затормозив напротив входа, принялся изучать взглядом здание. Текли минуты, за ними — часы. Он следил за тем, как в

подъезд входят и выходят из него люди. Главным образом, мужчины. Почти беспрерывным потоком.

Даймс просидел в машине едва ли не до рассвета. От неудобной позы все тело затекло, ломило шею. Тогда он повернул ключ зажигания и медленно поехал домой.

Те уроки, что преподала ей сначала Флоренс Уильяме, а затем мадам Мэй, пошли на пользу. Хозяйка заведения должна быть дружелюбной, гостеприимной и чуточку суровой. В мужчинах видеть партнеров по веселой вечеринке. Знать марки их любимых сигарет или сигар. Их любимую выпивку. Любимую постельную игру. Должна уметь предложить им время от времени попробовать какую-нибудь новую девушку. И в каждый приход приветствовать их так, будто видит перед собой старого друга, которого уже не надеялась дождаться… Своих собственных услуг хозяйка никогда и никому не предлагала. Ее благосклонностью могли воспользоваться лишь избранные клиенты. Перспектива трахнуть мадам была сродни предложению занять лучший столик в ресторане.

Сьюзита и не думала возражать против главенства Кэрри.

— Меня это полностью устраивает, — говорила она, пожимая изящными плечиками. — Ты отвечаешь за все. Я — только за удовольствие.

Кэрри не жалела усилий на то, чтобы сделать заведение как можно более профессиональным. Ее девушки всегда были безукоризненно чистенькими, все до единой — не моложе шестнадцати, и все самоотверженно любящие свою работу. Поэтому-то сложившаяся репутация была совершенно заслуженной.

После первого и единственного недоразумения с полицией Кэрри научилась откупаться. Больше копы ее не беспокоили. Мафия — тоже. Временами Кэрри начинало казаться, что жизнь — это выплата какого-то бесконечного выкупа. Но немало денег оставалось и внутри их маленького сплоченного коллектива. В том же доме она сняла другую квартиру, поменьше, — специально для Стивена и присматривавшей за ним девочки. Чем дальше он будет в стороне от материнских проблем, тем лучше.

В полдень она каждый день выходила с ним на прогулку. Он восседал в своей коляске, разодетый, и вместе они добирались до Пятой авеню с ее сверкающими витринами. От этих прогулок Стивен приходил в восторг, и ни разу еще Кэрри не обманула ожиданий сына.

Да и как могло быть иначе — ведь ради него она и жила.

Бернард Даймс все больше времени привык проводить у здания на Тридцать шестой улице. Не выбираясь из своего автомобиля. Он и сам толком не знал, для чего это делает, только чувствовал, что это его засасывает. Он использовал каждую возможность: по утрам — перед тем как отправиться на репетицию, по вечерам — по пути домой и в конце концов после ужина — когда он останавливал машину неподалеку от подъезда и замирал в ней.

Что с ним происходило? Разум покидал его голову? В свои пятьдесят он чувствовал себя пятнадцатилетмнм мальчишкой. Слишком взволнованным для того, чтобы войти внутрь и повидаться с ней. Не имеющим воли уехать прочь.

— Бернард, дорогой, ты в последнее время стал ужасно дерганым, — жаловалась одна из его блондинок. — Что тебя тревожит?

Что-то тревожило его, что-то не давало покоя. Он влюбился и женщину, которую едва знал. Влюбился в печальные загадочные глаза и грациозное тело. Ом стал одержимым.

Кэрри улыбнулась Энцо Боннатти. Это был его второй визит. Во время их первой встречи она ему явно понравилась. В протянутый ему стакан виски Кэрри, зная уже его вкус, бросила два кубика льда и чуть плеснула содовой.

Энцо, лежа в ее комнате на кровати, говорил о своей жене, Франческе. Похоже было, что думал оп о ней постоянно. Молодая, красивая, чуткая и интеллигентная — такой представала она в его словах.

Но если она именно такова, то как же получается, что сейчас он лежит здесь, а не дома, рядом с ней? Кэрри давно уже научилась не задавать вопросов. Лишь легкий кивок и негромкое ободряющее «понимаю»