Шантаж

Ей тут же передалось его волнение, его трепет и искренность.

– Я почему тебя заметил и полюбил? – без предисловий начал он, горячо глядя ей прямо в глаза. – Видел, как ты нуждаешься в поддержке, понял – жестоко кем-то обижена. Это ведь не скроешь под маской безразличия – ну там ко мне, к другим... кому ты нравилась.

Видя, что Надя молчит потупив взгляд, он понял, что недалек от истины, и с жаром продолжал:

– Ты красивая, Наденька, очень, но есть и другие симпатичные девчонки. Я не мальчик и сразу понял: тебя мучает сердечная боль. Вот ты сразу и запала мне в душу. Мужчина создан, чтобы защищать женщину! – Сел поближе, прижал ее к себе, обхватив большой, сильной рукой. – Что же стряслось с тобой, Наденька? Ты нормальный человек, а сколько я провел с тобой времени – ты на меня вот ничуть не реагировала. А ведь я знаю, что нравлюсь женщинам. – И, повернув ее лицом к себе, нежно обнял обеими руками, прижал ее волнующуюся грудь к своей – широкой, мускулистой.

Ей и хорошо было с ним, и очень жалко себя. Он по-человечески к ней относится – с любовью и заботой. В его поведении нет и намека на животное стремление лишь удовлетворить плотское желание, чем отпугнули ее прежние избранники. Но она все еще не верит ему, нет... "Неужели и он такая же скотина? Неужели лжет, разыгрывает комедию, чтоб доверилась? Ну если и в нем я ошибаюсь... – с болью в сердце думала она и, не выдержав горьких воспоминаний, разрыдалась.

Он растерялся, чувствуя к ней подлинное сострадание. Не зная, как утешить, стал покрывать поцелуями ее лицо и шею, постепенно загораясь желанием и страстью. Захлебываясь слезами, ручьем лившимися из глаз, она доверчиво к нему прижалась, отвечая страстными поцелуями. Такой бурный отклик с ее стороны после долгого безразличия совсем его распалил, но он любил ее и сдержался. Не стал спешить: нежно, едва касаясь, расстегнул на ее груди блузку, стал тихо ласкать большой, теплой рукой.

– Поверь, Наденька... ты мне так дорога... я так желаю тебе счастья... – шептал он, задыхаясь от избытка чувств. – Просто нет у меня слов!

Девушку захлестнула горячая волна страстного томления – ни о чем не надо думать... отдаться желанию... пусть это произойдет, и поскорее! Сама сняла с себя трусики, откинулась на спину, увлекая его за собой.

– Костенька, Костенька!... – шептали ее губы. – Больше она ничего не могла вымолвить, только стонала от нетерпения.

Он тихонько разделся, не торопясь, давая ей время, и лег рядом; стал целовать, ласкать руками, губами ее горячее, юное тело. Он был терпелив и нежен, он довел ее до сладкого исступления и только тогда, помогая себе рукой, мягко, осторожно – не дай Бог сделать ей больно, неприятно, – вошел в нее и стал медленно двигаться, чутко прислушиваясь к ней, к ее дыханию, к ее эмоциям.

Когда она застонала, страстно прижимая его к себе, он усилил темп, и Надя впервые испытала высшее наслаждение, осознала, что теперь лишь, с ним, стала женщиной... Он продолжает двигаться, ей все еще так изумительно сладко... Но вдруг он остановился, отстранился с мучительным стоном, и вскочил, выбежал из комнаты... Вернулся быстро, ласково обнял, поцеловал:

– Прости меня, так было нужно.

Надя не произнесла ни слова, только благодарно улыбнулась и, обняв, прижалась к нему всем телом. «Какая же я была дура! – Есть же настоящие мужчины!»

Они лежали рядом, молчали, отдыхали, радовались оба, что судьба соединила их. А потом снова обняли друг друга...

Жарким июльским днем, в воскресенье, когда тысячи москвичей отдыхают, устремляются за город, на природу, поближе к деревьям и к воде, Костя позвонил.

– Наденька, тут ребята из команды собрались поехать на пляж в Татарово – в волейбол поиграть вместо тренировки. Не хочешь присоединиться? Тоже потренируешься: вода в Москве-реке теплая. А потом... – он сделал паузу и жарко прошептал: – Ко мне заглянем. Маманя моя в гости собралась. Ну как ты?.. Как тебе такая перспектива?..

Ей понравились его неуверенность, его горячий шепот в телефонную трубку.

– Сам знаешь... – И зарделась, чувствуя, как горят щеки и грудь. – С тобой – хоть на край света!

– Тогда живо собирайся – встречаемся на «Соколе» в десять. И не опаздывай! – с шутливой строгостью приказал он. – Ребята наверняка прихватят девчонок – не одна будешь.

Когда шумная компания добралась до модного Татаровского пляжа, уже стоял полдень. Нашли подходящее место, пристроили вещи и затеяли пляжный волейбол.

Загорая на пушистом мелком песочке, Надя наблюдала: классно играют, и все такие стройные, сильные, молодые...

– Люблю своего Костика! – вдруг прошептала она, радуясь переполнявшему ее горячему чувству, искренней вере: он – ее судьба.

Перерыв... Костя, тяжело дыша, опустился рядом с ней на песок.

– Знаешь, уже после того, как ты из дома выехала, я чуть всех не подвел, – сообщил он ей то, чего не хотел говорить раньше, чтобы не испортить настроения. – Мама прихворнула, так что планы наши на сегодня... сама понимаешь... рухнули. Мне надо пораньше домой вернуться. Огорчена ты, да? – И ласково растрепал ее коротко остриженные волосы.