Шантаж

В уютном углу зала, уставленном игрушечной мебелью, Света Григорьева и Катя Кузнецова заботливо укладывали спать своих заморских красавиц. Особенно роскошной была Катина кукла: огромная, в пышном платье, с закрывающимися голубыми глазами и длинными белокурыми локонами. Подошла Наденька, остановилась и замерла в безмолвии перед необыкновенной куклой. Катино сокровище неудержимо влекло ее – искушение, слишком велико: она схватила куклу и потянула к себе, взмолившись:

– Катя, Ка-атенька, дай мне поиграть с ней немного! Пожалуйста! Ты ведь не жадина! Я ведь с ней ничего не сделаю!

– Ну вот еще! Это моя дочечка! Никому ее не дам! – решительно отвергла просьбу Катя, не выпуская куклу из рук.

Девочки молча тянули куклу, каждая к себе; наконец более сильная Надя одержала победу – выдернула ее из рук хозяйки и... порвала куклино нарядное платье. Не стерпев такой обиды, Катя заревела и вцепилась Наде в волосы. Та, бросив куклу, ударила Катю кулачком по лицу, и девочки, сцепившись, упали на пол. Надя и тут взяла верх – оседлала противницу.

Света, с изумлением и страхом наблюдавшая неожиданную ссору, подбежала и попыталась их разнять:

– Да перестаньте же, девочки! Наденька, отпусти Катю! Ей больно! – потянула она ее за платье; не помогло – тогда сильно тряхнула за плечи.

Это привело Надю в чувство – она поднялась на ноги, тяжело дыша. Катя осталась сидеть на полу, размазывая по щекам слезы и кровь, капавшую из ушибленного носика.

– Бедняжка, и тебе досталось! – Света подняла Катину куклу и, прижав к груди, стала поправлять на ней разорванное платье.

Дети их окружили, забросив игры, и кто с любопытством, кто со смехом наблюдали, чем все кончится. Прибежала Алла Борисовна, которой кто-то сообщил о происшествии.

– Что случилось, Катенька? Кто тебя так? За что? – встревоженно бросилась она к пострадавшей, поднимая ее с пола.

– Ку-уклу о-отняли! Они-и! – еще громче зарыдала Катя, указав рукой в сторону Светы и Нади. – Я... я не дава-ала... А они отобра-али! Это моя кукла! Мне ее па-апочка мой привез!

– Ну, Света, от тебя я такого никак не ожидала! – всплеснула руками Алла Борисовна. – Такая воспитанная девочка! Кукла у тебя ничуть не хуже.

От этой вопиющей несправедливости Света потеряла дар речи и, машинально прижимая Катину куклу к груди, залилась горькими слезами. Надя, сообразив, что Алла Борисовна во всем винит Свету, перестала плакать; укор совести заставил ее прийти на помощь подружке.

– Это Катька сама виновата! Жадина-говядина! – заявила она угрюмо, опустив глаза. – Ее попросили только дать поиграть. Вот и получила!

– Ну ладно, – после небольшого раздумья произнесла Алла Борисовна и, подняв Катю с пола, взяла ее за руку. – Пойдем-ка, умоем личико! А с вами я потом разберусь! – пригрозила она Свете и Наде. – Так и знайте: если виноваты – будете строго наказаны. Чтобы другим неповадно! – добавила она громко, строго посмотрев на притихших детей.

«Теперь неприятностей не оберешься, – огорченно думала она. – Ума не приложу, как сказать заведующей, что замешана ее дочь. Надо же было мне именно в этот момент отлучиться! Просто злой рок какой-то! Ведь могут и премии лишить».

И чего ты такая жадная? Дала бы девочкам поиграть с твоей куклой! – в сердцах выговорила она Кате, ведя ее в умывальную. – Нечего теперь нюни распускать! Что за трагедия? Сейчас умою тебе личико и будешь сиять, как новая копеечка!

– Ну скажи, почему маму не слушаешься? – У себя в кабинете Лидия Сергеевна журила дочку. – Разве я тебя не предупреждала? Не просила вести себя тихо, не задирать других детей? Ты что же, хочешь, чтобы тебя и твою маму выгнали из такого чудесного садика?

Наденька стояла понурившись и шмыгала носом – признак подступающих слез. Пришлось усилить аргументацию:

– Хочешь вернуться обратно – туда, где так плохо кормили и тебя обижали хулиганы мальчишки?

Заливаясь слезами, Надя отрицательно мотала головой. «Кажется, доходит», – поняла Лидия Сергеевна.

– Не хочешь? Тогда скажи мамочке правду: что такое с тобой происходит? Чего тебе не хватает?

– Я хочу... такую же куклу... как у Кати! – опустив голову, прошептала сквозь слезы Наденька. – Почему у них есть, а у меня нет?

– Да будет у тебя такая же! – успокоила ее мать. – Только немножко погоди. С первой же получки и куплю!

– Ты всегда... только... обеща-аешь! – пуще прежнего зашлась в плаче Надя. – Ничего ты не купишь! Даже песика не разрешила мне оставить. Я же его на улице подобрала, и покупать не надо! Он такой... несчастный, а ты... ты велела его выбросить...

– Объясняла же я тебе, дочка: нам самим есть нечего, а не то что кормить бездомных собак. Да и одна зараза от них! – попыталась спасти положение Лидия Сергеевна, чувствуя, что дочка ей не верит. – Ну хватит! Прекрати немедленно! – прибегла она к испытанному силовому методу. – Кукла у тебя будет! Но если ты еще раз повторишь подобную выходку – я отцу расскажу, а у него, ты знаешь, рука тяжелая!

Девочка испуганно замолчала.