Шантаж от Версаче

— Ксюша, ты думаешь только о себе. А нужно подумать о Реми. Он мужчина! И он должен обладать женщиной. Иначе ты его не удержишь! Он уедет к себе во Францию и заведет себе другую. А я хочу, чтобы вы были вместе, чтобы вы поженились… Он хороший парень, Ксюша, это видно. Я в тот раз со зла сказала тебе, прости. Он славный, добрый, умный мужик, и он тебя любит. Больше того — и важнее того, — он тебя ценит. Это далеко не всегда совпадает — любить и ценить… Я хочу, чтобы он женился на тебе и увез тебя отсюда. Подальше от этого страшного города, в котором каждый день убивают, пытают, насилуют… И я не хочу, чтобы он, не зная, куда девать свои нерастраченные желания, которые ты в нем вызываешь, завел себе бабу в Париже. Ты должна с ним переспать!

— Боже мой, опять! Опять, Саша? Ты снова говоришь мне, что я «должна»? А нельзя ли просто любить, как любится? И заниматься любовью, потому что сгораешь от нетерпеливого желания, а не потому, что «надо»?

— Так это «надо» тебе, дурочка. Тебе, и никому другому! Если ты сейчас его упустишь — потом не вернешь. А мужика надо привязывать постелью. Тогда ты будешь — егоженщина , а не абстракция. И вот тогда у тебя появится шанс, что он тебя не забудет. А так — ты всего лишь милый пушистый котеночек: поиграли с приятностью, разошлись и забыли.

— Это цинично, Саша! Ты стала циничной, вот что. Раньше ты такой не была!

— Это жизнь цинична, сестричка. А не я. Я лишь стала эту жизнь понимать. И ты поймешь со временем… А пока что поверь старшей сестре. Я ухожу с ночевкой. И предоставь Реми вести солирующую партию в эту ночь — просто забудь, что у тебя есть своя воля, свои желания… Он не пацан, тебе должно быть с ним хорошо. Знаешь, у него рот очень чувственный… И руки. По рукам многое можно сказать о мужчине. Он должен уметь в постели… Говорят, французы в этом деле хороши.

Александра сладко потянулась.

— Завидую тебе, — сказала она, без всякого, впрочем, выражения. — Извинись перед ним от моего имени, скажи, что мне пришлось ехать на какую-нибудь презентацию с гулянкой на всю ночь… И что я приду только завтра к полудню… Презервативы в тумбочке у кровати. Они, конечно, это дело сильно портят, но аборт делать еще хуже, как ты можешь догадываться… Да и СПИД не шутка… В общем, береженого бог бережет. Не забудь свечи на столе зажечь.

* * *

Кис тормозил возле подъезда Александры, когда она появилась в дверях подъезда. Она узнала «Ниву» Алексея и приветливо махнула рукой. Мужчины вышли из машины.

— Бонжур, — сказал Реми, — а разве…

— Мне надо по делам, — перебила его Александра, — так что придется вам развлекаться без меня.

— Тебя подвезти? — предложил Кис.

— У тебя проблемы с памятью? — поинтересовалась Александра. — И ты забыл, что у меня есть своя машина?

— Да нет, не забыл… Просто ищу повод, чтобы предложить тебе поужинать…

— Ну и как, нашел?

— Нет пока…

— Нет повода — нет и ужина! — отрезала Александра и направилась к своей машине.

Кис разозлился. Кивнув на прощанье Реми, который уже нетерпеливо входил в подъезд, он догнал Александру и тронул ее за рукав. Александра, не сбавляя шага, руку отдернула и покосилась на детектива. Тот сделал крупный шаг вперед и перегородил ей дорогу.

— В чем дело? Ты нашел повод? Имей в виду, это была шутка. Я тороплюсь, пропусти.

— Куда ты собралась?

— Не твое, кажется, дело?

— Мое.

— С какой это стати?

Честное слово, так и растерзал бы на месте. Как она злила его, это просто невероятно!

— А с такой: мне нужно с тобой поговорить. И я хочу, чтобы ты отменила свои светские мероприятия и пошла со мной.

— У меня сегодня нет никаких светских мероприятий. Я иду к подруге!

— Тем более. К подруге не обязательно.

— То есть как это? Ты за меня будешь решать?!

— Александра… Кончай дурака валять. Пошли поужинаем где-нибудь.

— Я тебя, кажется, не валяю.

— Не хами.

— Хочу и хамлю.

— Доиграешься, Саша, — тихо пообещал Кис. — Я не всегда такой добрый.

— Меня не волнует, какой ты всегда. И какой иногда — тоже не волнует.

И, обойдя Алексея, она снова двинулась вперед.

Кис едва сдерживался. Он удивлялся самому себе: у него возникло желание ударить Александру, дать ей пощечину, сбить с нее спесь… Казалось, сделай он это, и она внезапно переменится, как в сказке: была вреднючка — стала хорошая девочка… Но он, конечно, не мог позволить себе ударить женщину. Тем более если женщина эта — Александра.

Он снова схватил ее за локоть, больно сжал и произнес сквозь зубы:

— Я сказал, дождешься!

— И чего я дождусь? — Она резко остановилась и вонзила в него вызывающе-надменный взгляд.

Кис решил не отвечать, только смотрел на нее взглядом жестким и серьезным.

Под его взглядом Александра неожиданно как-то съежилась, сникла. Отвела глаза, повернулась и неуверенно пошла к своей машине, словно ждала от Алексея удара в спину.

И Кис не замедлил его нанести.

— Ты с Тимуром ведь была знакома, не так ли? — тихо спросил он ей вдогонку.