Шанти

При всей своей некоторой безалаберности Шанти не была глупа. Наоборот, она обладала очень острым умом, иногда, правда, направляющим ее совсем не в ту сторону, куда надо. Но это уже особенности драконьего мировоззрения, а еще – влияние воспитания. Или, скорее, отсутствие такового. Посиди-ка сто лет в темной пещере, ежеминутно ожидая гибели, пожалуй, одним сдвигом психики не обойдешься. Был такой сдвиг и у Шанти, почти исчезнувший после того, как она встретилась с Андреем и провела с ним долгое время. Сегодня этот самый сдвиг, который предполагал недоверие не только к людям, но и вообще ко всем живым существам на свете, помог драконице. Ее смутные подозрения мгновенно переросли в уверенность, и первое, что она сделала, приказала:

– Стоять! Ко мне, быстро!

Слуга осторожно, опасливо поглядывая на грозного «императора», подошел и склонился так, что было видно его лысую макушку. Шанти с неудовольствием посмотрела на плешь и представила, что у нее на голове вдруг исчезла чешуя. Ей стало противно, и она поморщилась, отложив пирожное, к которым пристрастилась, пока изображала императора. Аппетит был безнадежно испорчен.

– Пей! – Шанти указала на бокал с соком.

– Что… ваше величество… – залепетал слуга, не поднимая головы. – Что вы сказали?

– Пей. Сок. Быстро! – с расстановкой рявкнула Шанти, и стражники, стоявшие у беседки, насторожились, сделав несколько шагов по направлению к императору.

– Я… я… – Слуга задохнулся, будто ему в горло влетела муха, закашлялся и вдруг сорвался с места и бросился бежать, сбив по дороге скамейку и тарелку с любимыми пирожными, чем привел Шанти в ярость.

– Схватить его! – крикнула она громогласно, и стражники кинулись в погоню, громыхая навешанным на них железом.

Бежали они небыстро – попробуй-ка побегай, когда на тебе столько металла! – поэтому беглец сразу же оторвался от преследователей, и его спина мелькала уже шагов за сто от стражников, рискуя исчезнуть за одним из поворотов аллеи. Беглецу не хватало воображения: он бежал по прямой, хотя следовало сразу же сойти с мощеной аллеи и затеряться в густых насаждениях, так у него был хоть какой-то шанс. А на прямой… впрочем, разницы не было никакой. Он не смог бы выйти из дворца в любом случае – его взяли бы на одном из выходов, даже если бы он бегал по саду несколько месяцев.

Раздраженная черепашьей скоростью стражников, Шанти решила взять дело в свои руки и припустила вслед за супостатом, в считаные секунды догнав и перегнав своих охранников.

Шанти подняла руку, чтобы хорошенько врезать по затылку ополоумевшему от страха слуге, и вдруг ее тело сотрясли мощные удары – в драконицу врезались три арбалетных болта, которые должны были пробить тело императора навылет. Один болт ударил в грудь, другой в бок, третий в спину. Били наверняка, после трех попаданий ни один человек не смог бы выжить. Человек. Но не дракон. Пусть даже он и находился в своем аватаре.

Болты скользнули по невидимой чешуе и отлетели в сторону, даже не пошатнув атакующую драконицу. Удары были такой силы, что Шанти задохнулась от неожиданности и остановилась, чтобы посмотреть – какая же сволочь покусилась на священную особу императора?!

Увидеть пришлось через пару секунд после того, как болты врезались в тщедушную фигуру Антагона, – аллею вдруг заполнила толпа мужчин, человек тридцать, не меньше. Они размахивали руками, норовя насадить императора и его охрану на свои острые железки, владению которыми посвятили большую часть своей интересной, полной приключений жизни. Жизнь эта могла закончиться прямо сейчас, но убийцы этого не знали, иначе никогда бы не посмели напасть на императора.

Половина нападавших отвлекла внимание стражников, атаковав их со всем пылом революционеров, жаждущих положить свою жизнь на алтарь революции, вторая половина набросилась на «императора», желая порубить его на мелкие кусочки.

Некогда Андрей рассказывал, как в его мире страна, в которой он жил, много лет назад вводила свои войска на территорию соседнего, недружественного государства. И первыми шли некие штуки, со слов Андрея напоминавшие драконов – огромные, плюющиеся огнем и неуязвимые для легкого оружия. И против них выступили конники того государства, которым их командование рассказало, что эти чудовища, похожие на драконов, совсем не опасны, что они сделаны из хилого, тонкого дерева и что уничтожить их не составит никакого труда. И вот несчастные конники бросились на танки с мечами наголо, рубили стальные громадины так, что только искры летели, и очень удивлялись, что стволы орудий почему-то не отлетают, как те палки, на которых конники учились рубить с коня. Бойцы, вероятно, были очень разочарованы – и собой, и командирами, рассказавшими им заведомую ложь.

Здесь был похожий случай. Только никто не говорил убийцам, что император деревянный. (Впрочем, они и сами могли сделать такой вывод, зная, как он управляет страной. Только с деревянной башкой можно было допустить то, что происходило в Славии.)