Шапито-шоу

ПЕСНЯ
Сердце полно печали,
Я знаю, что есть боль.
Сердце полно отчаянья,
Я знаю, что есть смерть.
Мне некому петь в тиши,
Мне хочется быть с тобой.
Мои руки, как птицы,
Заперты в клетке души.

Мама! Ты умела слышать без слов.
Мама! Ты умела знать без признаний.
Мама! Как же мало, мама, ты была со мной.
Кто поймет меня? В мир придет весна ли?

Я знаю, что есть боль,
Сердце полно печали,
Сердце полно отчаянья.
Мне некому петь в тиши.
Как хочется быть собой,
Как хочется быть с тобой.
Мои руки, как птицы,
Заперты в клетке души.

В зале старики и старухи, на глазах у них слезы. Телевидение снимает.

МОСКВА. ХЛЕБОЗАВОД. ДЕНЬ

Пекарня. Свежеиспеченные батоны падают в огромный вращающийся поддон. Четыре молодых парня, фасовщики, раскладывают поступающие батоны в контейнеры. Действуют четко, ритмично. К ним подходят человек с камерой и симпатичная девушка (Корреспондентка). Оператор сразу начинает снимать фасовщиков. Девушка что-то объясняет начальнику, потом тот уходит, и она дружелюбно машет одному из работников (Знаменскому), Знаменский улыбается и машет ей в ответ. Оператор снимает. Все, кроме Знаменского, нервничают, переглядываются. Другой работник (Женя) обращается к Знаменскому. Говорит жестами. Все четверо слабослышащие.

Женя. Что происходит? Ты их знаешь?

Знаменский. Телевидение. Снимают сюжет про глухих, они уже снимали у меня в институте.

Женя. Какой еще сюжет?

Знаменский. Это из-за конкурса. Я победил в конкурсе, телевидение снимает сюжет.

Женя. Конкурс? А зачем они приперлись в пекарню?

Знаменский. …

Женя. Я не собираюсь сниматься. (Машет Оператору, чтобы прекратил снимать, но тот продолжает.) Мы не обезьяны. Скажи ей, что мы не обезьяны, и мы не собираемся сниматься. Снимайся сам, если хочешь. Грузи батоны, маши руками — позируй. Мы не будем! Пошли!

Все трое уходят, Знаменский остается, его заваливает батонами.

ТИТР: ДРУЖБА

МОСКВА. ДИСКОТЕКА ГЛУХИХ. НОЧЬ

Дискотека глухих. Оператор и Корреспондентка ходят по залу, Оператор снимает глухих, разговаривающих жестами, танцующих. Знаменский стоит в углу. Корреспондентка подходит к нему.

Корреспондентка. Объясни, как ты это делаешь? Как ты танцуешь, не слыша музыки?

Знаменский (берет ее руку и прикладывает к стене). Чувствуешь вибрацию? Стены, пол, можно почувствовать это в воздухе… Попробуй не слушать, просто почувствуй.

Они танцуют. Она смотрит на него улыбаясь, рассматривает его лицо, поправляет волосы, дотрагивается до слухового аппарата, трубка которого уходит в ухо.

Корреспондентка. Так странно… как у Кроненберга…

К Знаменскому подходят друзья и отзывают его в сторону.

МОСКВА. ДИСКОТЕКА ГЛУХИХ. НОЧЬ

Знаменский с друзьями разговаривают жестами.

Валера. Скажи, почему тебе нравится быть обезьяной?

Знаменский. Я не обезьяна.

Валера. А кто ты? Тебе нравится, что на тебя пялятся только потому, что ты глухой?

Знаменский. …Нет.

Женя. Каждые полгода припирается журналист, и обязательно ему снимать дискотеку. Сенсация! Глухие танцуют под музыку!

Максим. Это зоопарк.

Женя. Уведи их!

Знаменский. Что ты командуешь? Думаешь, самый умный? Решай за себя.

Женя. Уведи. Или ты нам не друг.

Знаменский. Послушайте, сколько можно вариться в своем собственном соку?! Вы же все протухли! Скажи, когда ты в последний раз общался с кем-нибудь кроме нас?

Женя. Мне это не нужно.

Знаменский. Ты просто боишься!

Женя. Болтай-болтай.

Знаменский. Ты всю жизнь трясся над своей глухотой, не дай бог кто-то посмеется.

Женя. Ты нарушил принципы.

Знаменский. Меня достали ваши принципы.

Женя. Кто ты после этого?

Знаменский. Эти игры в индейцев вот где у меня сидят!

Женя. Вот как! Тогда нам не о чем больше говорить.

Валера. Иди, лижи им задницы. Ты больше не с нами.

Женя. Глухонемая обезьяна!

МОСКВА. КЛУБ «ОГИ» (ИЛИ «СОЛЯНКА»). НОЧЬ

Корреспондентка и Знаменский в клубе. Идет концерт. Выступает иностранец Джим Авиньон. Джим скачет по сцене, разворачивает собственные картины с собачками, кошечками, играет на детском синтезаторе, поет: «I like to be somebody else but me…»