Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года

Разведка, как наземная, так и воздушная, практически не велась. Штабы редко ставили войскам задачи на ведение разведки в бою. Даже полученные разведывательные данные зачастую оставались неиспользованными, так как низшие штабы не сообщали их высшим, а последние не могли сделать на основе их должные выводы и проинформировать другие низшие штабы и соседей. Поэтому крайне редки были случаи, когда командир принимал решение, имея более или менее точные данные о противнике. Немцы это довольно точно подметили: «Интересно, что русский солдат-пехотинец не отличается пытливостью, и поэтому его разведка обычно не дает хороших результатов. Обладая природными качествами разведчика, он мало использует свои способности. Возможно, причина кроется в его отвращении к самостоятельным действиям и в неумении обобщить и доложить в понятной форме результаты своих наблюдений».

Генерал-полковник Драгунский рассказывает, как он прибыл со своим танковым батальоном в район Смоленска и был передан в состав 242-й стрелковой дивизии: «Разведка работала из рук вон плохо.

Особенно больным вопросом с первого дня войны стала связь. Если Манштейн или Гудериан, находясь в штабном автобусе, полностью контролировали действия своих войск, то советские военачальники осуществляли руководство с помощью посыльных и делегатов связи, маршалы мотались по театру военных действий в поисках командующих фронтами и армиями. Привыкнув руководить своими частями по телефону, не выходя из штаба, красные командиры оказались совершенно беспомощны в полевых условиях. Тому есть немало свидетельств:

«Действительно, связь была самым слабым нашим звеном… Слабая, с длительными перерывами радиосвязь была причиной опоздания информации, направляемой с линии фронта в высшие штабы. Поэтому и решения, которые принимались в штабах и, в свою очередь, передавались на фронт, часто не соответствовали изменившейся боевой обстановке», – генерал-полковник В.С. Архипов (Юго-Западный фронт).

«Командный состав и штабы всех соединений, в том числе и штаба армии, из-за трудности его применения по сравнению с проводной связью», – генерал-полковник Л.М. Сандалов (Западный фронт).

«…В результате личной недисциплинированности отдельных командиров и начальников первый этап марша выявил ряд существенных недостатков, за которые в боевых условиях придется расплачиваться жизнью наших воинов. Штаб дивизии подготовкой частей к маршу и в период марша не руководил, связи с ними не имел до десяти часов 19 июня. Части были предоставлены сами себе. На десять часов 19 июня в штабе дивизии не было никаких данных о боевом и численном составе полков», – подводил итоги учений за три дня до германского нападения командир 28-й танковой дивизии полковник Черняховский (Северо-Западный фронт).

Это уже диагноз!

Тактическая безграмотность командиров, вопиюще низкий уровень боевой подготовки рядовых красноармейцев привели к тому, что Красная Армия терпела одно поражение за другим, имея шестикратное превосходство в танках и более чем трехкратное в авиации. Основным занятием советских воинов всегда было главным образом несение нарядов и хозработы, плюс обязательные политбеседы. Зато на практическую подготовку механика-водителя танка отводилось всего 5 часов, но многие имели всего 1,5–2 часа практики вождения, в то время как в Вермахте – не менее 50 часов. В результате из-за неопытности экипажей в условиях форсированных маршей случались частые поломки, которые никто не мог устранить; в коротких перерывах между боями офицерам приходилось обучать танкистов самым элементарным навыкам, таким, как вождение боевой машины и стрельба из пушки. Мы неустанно наращивали выпуск танков, а немцы повышали уровень подготовки экипажей. Мы жалуемся, что не успели освоить новую технику, а «старую» разве можно освоить за 2 часа?

Советская бронетехника применялась без разведки местности, без поддержки артиллерии, пехоты, авиации, без учета ее боевых возможностей и назначения. Так, боевая обстановка диктовала для слабобронированного БТ-7 соответствующую тактику действий – ведение огневого боя из засад, с использованием естественных и искусственных укрытий, которые давали возможность снизить вероятность попадания вражеских снарядов и одновременно позволяли подпустить танки противника поближе, на дистанцию, когда от 45-мм снаряда не спасла бы и 30-мм броня.