Шапками закидаем! От Красного блицкрига до Танкового погрома 1941 года

Польша для войны с Германией сумела выставить около миллиона человек, примерно 900 единиц бронетехники, в том числе 315 танков (из них 102 архаичных «Рено» FT-17), 4300 артиллерийских орудий и 407 боевых самолетов. Все эти силы были брошены на Запад.

К моменту советского вторжения Войско Польское уже потерпело сокрушительное поражение, утратив в ожесточенных боях значительную часть боевой техники. Фронт фактически рухнул, остатки наиболее крупных группировок были окружены и методично уничтожались немцами. Германские войска штурмовали Львов и Брестскую крепость. Первый опыт блицкрига, несмотря на отдельные неувязки, оказался удачным. Но еще гремела битва на Бзуре, держались Варшава и Модлин, готовилась новая линия обороны на «румынском плацдарме», польская армия продолжала сражаться, надеясь на помощь союзников и стремясь нанести противнику возможно больший ущерб.

На восточной границе Польши протяженностью 1500 километров, кроме 25 батальонов и 7 эскадронов Корпуса Охраны Пограничья (КОП) общей численностью 12 тысяч человек, других войск практически не имелось. К тому же лучшие части пограничников тоже дрались на западе, в то время как подразделения на восточной границе в значительной степени были укомплектованы резервистами. К примеру, по данным штаба 4-й армии, «погранполоса до р. Щара полевыми войсками не занята, а батальоны КОП по своей боевой выучке и боеспособности слабы… Серьезного сопротивления со стороны польской армии до р. Щара ожидать от поляков маловероятно».

Советские стратеги получили идеальные условия для проведения своего, «красного блицкрига»: бить предстояло уже измордованного противника, имея многократное превосходство в силах и средствах, причем бить в спину.

Как бы ни называла наша пропаганда и историография операцию по присоединению Западной Украины и Западной Белоруссии, какие бы ярлыки ни клеила – это была война, с убитыми, ранеными, пленными, схватками и обороной городов, жертвами среди мирного населения и военными преступлениями. Недаром Сталин говорил о советско-германском братстве, скрепленном кровью.

Утром 17 сентября начался Освободительный поход – Советский Союз вступил во Вторую мировую войну с самыми гуманными намерениями – защитить славян «единокровных» и подарить «новую жизнь» полякам, имевшим несколько другую группу крови.

В воскресное утро, без объявления войны, как принято у всех агрессоров.

В 5 часов утра, «в точно установленный правительством срок», передовые штурмовые отряды советских армий и пограничных войск перешли границу и разгромили польскую пограничную охрану.

Для польского руководства вмешательство СССР (или, по определению самого Молотова, интервенция под благовидным предлогом) оказалось совершенно неожиданным. А ведь еще в июне 1939 года Рыдз-Смиглы «допускал возможность вооруженного выступления Советов против Польши, но лишь в заключительный период войны и только тогда, когда под воздействием неблагоприятного для нас развития событий российское правительство будет уверено, что поляки кампанию, безусловно, проиграли». Что же тогда маршала так удивило? Другое дело, что значительная часть польских политиков, военных и населения верила в нерушимость польско-советского договора о ненападении и вообще пребывала в заблуждении, что «Россия – большая, ей больше земли не надо».

«В любом случае, – утверждает историк Кароль Лисневский, – весть о советской агрессии прозвучала как гром с ясного неба».

В ночь на 17 сентября в штаб главнокомандующего стали поступать тревожные донесения с восточной границы. Начальник разведки корпуса пограничной охраны майор Я. Гурбский сообщил о том, что польский пассажирский поезд не был пропущен до Киева и вернулся в Здолбунов. В 6.45 майор Ю. Беньковский из 5-го представительства 2-го отдела Генштаба в Чорткове донес, что «с 5 часов в районах Подволочиска, Гусятина и Залуче какие-то неопознанные из-за темноты части пытаются перейти границу. В данную минуту там ведут бой части КОП». Около 7 часов капитан Е. Фризендорф из разведки КОП сообщил: «В 6.20 опознано, что это большевистские регулярные части. За ними слышен шум моторов. В районе Подволочиск, Точиск и Секержинец части КОП отступают под напором противника».

Командир полка КОП «Подолье» подполковник Марсель Котарба докладывал, что «части Советской армии перешли границу и заняли Подволочиск, Гусятин и Скала-Подольска. На Борщев движется кавалерия», пограничники ведут бой. От командира гарнизона в Луцке генерала бригады Петра Скуратовича была получена телеграмма: «Сегодня в 6 часов границу перешли три советские колонны – одна бронетанковая под Корцем, другая бронетанковая под Острогом, третья кавалерии с артиллерией под Дедеркалами. Большевики едут с открытыми люками танков, улыбаются и машут шлемами. Около 10 часов первая колонна достигла Гощи. Спрашиваю, как мы должны поступить?»