Шарада (ЛП)

У меня болят руки. Я тяжело дышу, но хочу, чтобы он что-нибудь сделал, иначе я могу снова ударить его.

— Ты же знаешь, что, на самом деле, она тебя не хочет, да? Она просто пытается за-ставить меня ревновать.

Черт меня побери, если он не прав, но это не имеет значения.

— Думай, что хочешь, красавчик. Я лишь знаю то, что, если она еще раз мне скажет, что ты до нее дотронулся, когда она этого не хотела, то в следующий раз я уже не останов-люсь.

Грег отряхивается, бросает на меня еще один злобный взгляд и уходит.

Рядом со мной появляется Адриан, поэтому я поворачиваюсь к нему. Я осматриваюсь. Во дворе всего несколько человек. Я знаю, что она с ума сойдет, если окажется, что этот ин-цидент видело слишком много человек.

— Выручай, чувак. — Адриан был на улице с какой-то цыпочкой и пришел за мной. — Где она?

Он качает головой.

— Вон там. Думаю, она зашла за тот сарай.

— Попытаюсь спасти ситуацию, встретимся у машины.

Я бегу к сараю. С каждым шагом я удивляюсь, какого черта я делаю. Эта девчонка — не моя проблема. Я поиграл в ее маленькую игру, а теперь она закончилась. И все равно я пробираюсь к задней части небольшого здания, а когда вижу ее съежившуюся на земле, то не отворачиваюсь.

— Эй… это я. — Черт. Возможно, она не сможет вот так в темноте узнать мой голос. — Кольт.

Я не хочу, чтобы она сошла с ума. С этой девочкой произошло что-то серьезное. Я не знаю, кто она, но не та, о ком я думал.

— Уходи.

Я ухмыляюсь. Что бы с ней ни произошло, но у нее все равно не возникает проблем, чтобы на меня злиться.

— Этого не будет.

Я наклоняюсь. Я не знаю, правильно это или нет, но дотрагиваюсь до ее плеча. От нее у меня начинает трястись рука. Она дрожит, как ненормальная.

— Пошли. Давай уведем тебя отсюда.

Еще одна волна дрожи сотрясает все ее тело. Она вибрацией отдается во мне. Она мо-жет вообще идти?

— Я собираюсь тебя поднять, ладно? Так что не думай надрать мне задницу. — Я на-деюсь на смех, которого не слышу. А также она не посылает меня к черту, поэтому я пони-маю, что в безопасности.

Я подхватываю ее снизу. Ее дрожащие руки обнимают меня. Она зарывается лицом в мою шею.

— Может, тебе нужно поцеловать меня. Так что, если нас кто-то увидит, то подумает, будто ты так сильно хочешь меня, что мне пришлось тебя нести на руках, чтобы поскорее остаться с тобой наедине.

В этот момент я ощущаю на горле что-то влажное. Это не от ее губ, с которых срыва-ется небольшой всхлип, и теперь она дрожит уже совсем по-другому. Она плачет, и я поче-му-то знаю, что для нее это очень серьезно.

— Я тебя понял. Все хорошо. Давай уходить отсюда.

Я тайком выношу ее через задние ворота, поэтому мы ни с кем не сталкиваемся. Ад-риан уже в машине, на улице. Я умудряюсь открыть дверцу и влезть внутрь, не выпуская ее из рук. У меня нет времени размышлять, что я делаю и почему чувствую себя при этом хо-рошо. Я, может, доставляю неприятности всем остальным в своей жизни, но, возможно, сейчас я могу помочь все наладить.

Адриан отъезжает. Наклоняясь вперед, я целую ее в макушку. Я чувствую, как она дрожит от плача, но ни одного звука не доносится. Она так сильно закрыта, что я уважаю ее за то, что она защищает себя, и в то же время хочу освободить ее.

— Все в порядке. У нас все будет хорошо.

— Домой? — с водительского места спрашивает Адриан.

— Да.

Он не спрашивает, что происходит, а я и не проявляю инициативу, в основном, пото-му что я не имею понятия, черт возьми. Лишь просто позволяю ему вести машину, пока она плачет, и целую ее голову, будто это самая естественная вещь.

К тому времени, как мы добираемся до дома, она уже спокойна. Я уверен, что она за-снула.

Адриан открывает дверцу машины, а потом запускает в дом. Дойдя до своей комнаты, я кладу ее на свою кровать, снимаю с нее обувь и натягиваю белые простыни и одеяло, кото-рым она так удивилась, когда была здесь в последний раз. Как я и думал, она спит. Когда я двигаюсь с места и поворачиваюсь, чтобы уйти, она шепчет:

— Не уходи.

Эти слова кружатся во мне, разбивая мои внутренности на части.

— Меня не должно быть здесь рядом с тобой.

Очевидно, она поняла, что происходит, а мне нечего ей дать. Черт, мне никому не хо-чется ничего отдавать.

— Пожалуйста… я…

Она не отрывает глаз, но прижимается щекой к подушке. По лицу бегут полосы от туши — единственный признак того, что она плакала. Ей было очень трудно. И так же труд-но просить меня остаться.

— Черт.

Я закрываю дверь в спальню и скидываю ботинки прежде, чем залезть к ней в кро-вать. Я прижимаю ее к своей груди и обхватываю одной рукой. Я и раньше так обнимал де-вушек. Я не святоша, и в моей постели побывало много женщин, но это первый раз, когда девушка не раздета. Первый раз, когда я не выполняю свой долг после занятия сексом.

— Поспи, — шепчу я. Мой голос дрожит почти так же, как тогда тряслись у нее руки.

— Завтра… не напоминай мне о том, что я говорила это. Мне не захочется об этом го-ворить, но сегодня… охраняй меня.

Ее слова выбили из меня весь дух, будто кто-то ударил в грудь.

— Со мной ты в безопасности.

Что было, наверно, самой большой чертовой ложью, которую я когда-либо говорил.