Шарада мертвеца

– Точно сказать не могу, но мне думается, что из-за заводиков, стекольного и кирпичного. Гаврила говорил, что на ремонт стен батенька его собственными средствами обходился, что папенька мой не помогал, а только свою часть дохода забирал, – при этих словах Татьяна сделала паузу. Она что-то обдумывала или вспоминала. – Да, Гаврила требовал заводик в полное владение ему отдать или перекупить хотел. Еще говорил, мол, раз семьей с его дочерью обзаводиться собирается, то бишь со мной, то для папеньки будет честью такой подарок нам сделать.

– Так, а к какому рангу, то есть к купеческой гильдии, относился Гаврила?

– Ко второй.

– Так, так. А отец его был в первой?

– Разве это имеет отношение к его смерти?

Де Конн хмыкнул, отставил свой бокал, встал и прошелся по гостиной.

– Возможно, нет, но… Объединение или подъем капитала могли выдвинуть Гаврилу к первой гильдии, которая открывает путь к кяхтинской торговле39, ведь отец Гаврилы был из Сибири, а значит, семья его пути в Китай знала. Как вы думаете?

– Ох, сложно это все для меня, – Татьяна поджала под себя ноги и сложила ладони на коленях. – Кто его знает.

Маркиз взмахнул рукой и развернулся на пятках.

– Приехал он в девятом году, так?

– Двадцать седьмого мая, – не упуская хода мыслей собеседника, уточнила девушка.

– Отец его к тому времени умер. Так?

– Ну.

– Вами он, собственно, не интересуется, но требует вашу руку и… заводик. Верно?

– Ну.

– Теперь все эти факты можно связать с указом, вышедшим в начале девятого года об изменении круга людей, входивших в общий капитал каждого купца в отдельности, от которого, собственно, и зависела принадлежность к той или иной гильдии. Он был значительно уменьшен. Так, доходы братьев и родственников купцов вышли из общего капитала, став раздельными, после чего, я допускаю такую мысль, Гаврила оказался неспособен внести гильдейский сбор40 только из своих собственных средств и выпал из первой гильдии.

– Ну? – ничего не понимая, буркнула Татьяна. – Вы, что торговлей занимаетесь?

– Нет, – без смущения соврал маркиз, – но как врач я частенько служил на торговых судах… Проще говоря, после девятого года наш Гаврила был отброшен во вторую гильдию и потерял возможность вести дела в Сибири со всеми ожидаемыми прибылями. Ну, а с раздельным пользованием заводов Гаврила рисковал и вовсе попасть в мещане, ибо гильдейские сборы повышаются, а доходы его падают.

– Так он на себя одеяло тянул?! – наконец догадалась Татьяна. – Вы думаете, папенька мой как-то с его смертию связан?

Маркиз с ответом не спешил. Он прошелся по гостиной, потирая подбородок.

– Я не могу этого утверждать, но настоящая причина его внезапного приезда нам теперь ясна, и она никаким боком к чести семьи не относилась. Им руководил меркантильный интерес… Расскажите, что же случилось в ночь смерти Гаврилы?

Татьяна глянула в окно. Светало, и она почувствовала усталость. Зевнула, но на предложение маркиза перенести разговор на следующий вечер отказалась.

– Папенька тогда много гостей собрал из деловых знакомых, – начала она. – Все собрались к вечеру, чтобы, переночевав, утром всем поездом двинуться к церкви.

– К какой?

– К Никольской, что промеж Крюковым и Екатерининским каналами стоит.

– Да, знаком. Продолжайте.

– Гаврилы, как всегда, дома не было, но к вечеру он быть обещал.

– К какому часу?

– К какому часу обещал? К десяти.

– Вы уверены?

– Да. Он мне записку через мою сенную девку передал, Саву.

– Он общался с вами записками?

Татьяна утвердительно кивнула. Глаза ее сами собой закрывались.

– Когда же десять минуло, папенька сказал, что, видно, женишок мой пьет где-нибудь. Притащится, мол, к утру. Гости тогда шутили, что по пути на венчание опохмелять его будут, а по приезде в церковь в Крюковом канале освежат.

– Весело.

– Да уж. Но он так и не объявился, а наутро нам доложили, что тело его на спуске Крюкова канала нашли. Сказали, несчастного экипаж сбил. Удар сильный был в грудь… от оглобли, наверное.

Маркиз скрестил руки на груди.

– Забавно, – произнес он и на непроизвольно возмущенный взгляд рассказчицы пояснил: – По Аглинской линии и каналам в такое время суток экипажи редко проносятся, темно… навернуться можно. К тому же эта часть города считается прогулочной, горожане предпочитают оставлять свои эскорты на Исаакиевской площади и далее идти по набережной пешком.

Объяснение встревожило молодую особу, она перешла на шепот.

– Так гибель Гаврилы была… была…

Маркиз широко улыбнулся.

– Давайте-ка не будем ничего предполагать. Расскажите мне о втором молодце.

Сказ о втором женихе

– Второго звали Анатолий Петрович Линдорф, – начала Татьяна.

– Ах да, Линдорф! – это имя сразу всплыло памяти де Конна. Кислое вино Конуева и отравление в трактире Фразера: – Продолжайте.