Шарада Шекспира

Потрошитель не обращал внимания на снег. Он скользнул к маленькой железной дверке, достал из кармана ключи, открыл замок и начал в темноте спускаться по лестнице. На него дохнуло сыростью. Этот подвал в холодное время года кое-как сохранял тепло, а в жаркие дни удерживал прохладу. Потрошитель привык, приходя сюда, окунаться в особую атмосферу подземелья, которая сразу отделяла его от внешнего мира. Но сейчас он не испытал обычного удовлетворения.

Добравшись до своей каморки, он сообразил, что шел в кромешной тьме без фонаря, минуя боковые коридоры. Ему казалось, что он видит дорогу и так.

В каморке Потрошитель зажег свечу. Тяжелые, угрюмые своды давили на него своей толщей, от запаха дыма и сырой штукатурки першило в горле. Он ни о чем не думал, переоделся в хламиду и колпак Палача, взял нож. Хотел было открыть дверь в темницу, где находилась пленница, но что-то его остановило. Он потоптался в замешательстве - незнакомый запах щекотал ноздри. Здесь кто-то побывал или ему мерещится?

- Кому в моей пещере быть? - прошептал. - Кроме смерти?

Отворил дверь, ведущую в каморку узницы, шагнул внутрь. Дверь за ним закрылась. Странно… Потрошителя обступил густой мрак. Свеча в верхней нише, видимо, догорела, а новую с собой он не взял. Хотел вернуться, и снова что-то его насторожило - неестественная тишина. Вдруг ее прорезал тихий скрежет. Что это? Он стоял, прислушиваясь, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Наверное, женщина спит… вчера он, как всегда, добавил ей в воду снотворное. Но почему не слышно ее хриплого дыхания? Выйти за свечой или фонарем?

Он повернулся, на ощупь нашел дверь, толкнул - не поддается. Что за шутки? Дверь в темницу не могла захлопнуться, она закрывалась снаружи на ржавый железный засов. Попытки выбраться ни к чему не привели.

«Может быть, это один из моих ночных кошмаров?» - подумал Потрошитель.

Иногда ему снились сны, в которых он шел по бесконечным темным коридорам, тщетно пытаясь найти выход. Где-то в глубине этого мрачного лабиринта притаилось чудовище, которое он взрастил в себе и которого сам боялся. Коридоры заканчивались тупиками. Отчаявшись, он изо всех сил стучал по толстым непроницаемым стенам кулаками, обдирая в кровь руки, мрак сгущался, дышать становилось все труднее. На последнем вдохе он просыпался, весь в испарине, судорожно хватал ртом воздух, не понимая, что лежит в своей постели и что ужас остался там, в ночном беспамятстве.

Потрошитель таращил глаза, но ничего, кроме темноты и смутных очертаний сидящей на топчане фигуры, разглядеть не мог.

«Она не спит», - подумал он, возбуждаясь. Лихорадка вновь охватила его.

- Эй, ты… - произнес он севшим от внутреннего жара голосом. - Готовься к любви… и смерти!

Фигура поднялась во весь рост, Потрошитель скорее угадывал это, чем видел. Вдруг что-то чиркнуло, вспыхнула спичка, и появился свет. Он едва рассеивал мрак. Перед Потрошителем стоял его двойник - Палач, огонь свечи отражался в зрачках, глядевших на него сквозь прорези колпака.

Потрошитель вытащил нож, Палач повторил его движение. Два ножа блеснули в темноте. Ночной кошмар продолжался.

- Это ты? - пересохшими губами вымолвил Потрошитель.

- Я.

- Наконец-то мы встретились.

- Это должно было случиться, рано или поздно. Я пришел за тобой, - хрипло произнес Палач.

- За мной? Но мы же еще… а как же наше пиршество? Мы собирались принести последнюю жертву! Ее кровь смоет наши грехи…

- Ты никогда не остановишься. Я хочу положить этому конец!

Потрошитель в ужасе попятился.

- Кайся! - гремел Палач, наступая. - Или врата преисподней раскроются для тебя прямо сейчас!

- Ка.. каяться? Но… разве мы с тобой не вместе? Разве я не исполнял твою волю?

- Кайся… - зловеще шептал Палач, надвигаясь с ножом на Потрошителя.

Тот прирос к полу, сердце бешено колотилось, звон в ушах нарастал, слова двойника слабо пробивались сквозь него. Потрошитель понял одно - надо заговорить, надо убедить Палача в том, что они проросли друг в друга, слились в непреодолимом желании возмездия, наказания, жертвоприношения во имя очищения мира от скверны! И он заговорил, забормотал, захлебываясь, со свистом втягивая в себя воздух…

- Разве не ты породил меня? Когда я узнал, кем ты был, что делал, я ощутил в своих жилах твою кровь! Я отрицал тебя, но я уже был тобой. Ты прорастал в меня долгие годы… и когда ты умер, я впитал твой дух. Я - твое продолжение во времени. Сначала я не осознавал этого, но потом, когда я обдумывал твою предсмертную исповедь - день за днем, месяц за месяцем, - я все больше проникался тобой. Прошел год, второй, и я понял, что и ты являлся чьим-то продолжением. Я догадался - чьим! Я понял, что косвенные подозрения по поводу тебя были правильны. Я не мог позволить им стать достоянием гласности. Не столько из-за моей собственной безопасности, карьеры и судьбы, а ради того, чтобы ты жил во мне. Я ощутил наше родство! Мы - хищники!

Палач молча стоял, поигрывая ножом, а Потрошитель все сильнее увлекался своей пламенной речью.