Шарада Шекспира

На узкой тропинке особо не разгонишься, и молодая женщина поневоле шла медленнее, глядя под ноги. Сбоку между деревьев что-то треснуло, захрустел снег… Раиса оцепенела от ужаса, но повернуть голову не посмела. Она почти наткнулась на выросшую будто из-под земли черную фигуру. Крикнуть не успела… молнией сверкнуло лезвие, и по шее полоснуло горячим, потекло по груди… темнота сгустилась, стало нечем дышать. Раиса захрипела, ее тело осело на снег, опрокинулось навзничь…

Черная фигура наклонилась над ней, схватила за ноги и потащила в сторону от тропинки. В гуще деревьев убийца начал остервенело срывать с мертвой женщины одежду…

***

Весна - время обновления! Души, природы… и женского гардероба.

Ева примеряла у зеркала новый шелковый наряд.

- Ну как? - обернулась она к Смирнову. - Нравится?

- Очень! - ответил он, не отрываясь от газеты.

- Да ведь ты даже не смотришь! - возмутилась Ева.

Дорогой натуральный шелк красиво облегал ее полное тело, подчеркивая все округлости и складки. Здесь присутствовали, переливаясь, разные оттенки зеленого - от изумруда и бирюзы до цвета незрелых яблок и листьев салата.

Смирнов поднял голову от газеты.

- По-моему, слишком обтягивает, - сказал он. - Ты не находишь? Можно было бы надеть что-то попросторнее.

- Ка-а-ак?! - задохнулась Ева. - Предлагаешь мне облачиться в бесформенный балахон?

- Нет, но…

Еву понесло:

- Тебе, значит, моя фигура не подходит? Я толстая, да?! Ну и плевать! У меня новый имидж, между прочим. Ты забыл? Я создаю образ дамы семнадцатого века. В старину мужчины умели ценить женскую красоту, не то что сейчас. Рубенс обливался бы горючими слезами, глядя на этих плоских, тощих моделей, от которых современные кавалеры приходят в телячий восторг!

- Я вовсе не то имел в виду, - неуклюже оправдывался Смирнов.

- Дай сюда! - сердито сказала Ева, протягивая руку за газетой. - Что ты там нашел?

Вверху страницы красовался жирный заголовок: «Сенсация недели! Женский бог - на скамье подсудимых? Знаменитый пластический хирург убивает свою любовницу! Скандальные подробности роковой страсти!»

Ева опешила.

- Он что, в самом деле убил свою любовницу?

- Не знаю. Возможно.

Всеслав Смирнов занимался частным сыском, а Ева Рязанцева иногда помогала ему раскрывать наиболее сложные дела. По профессии она была учительницей испанского языка, а по складу ума - тончайшим психологом. Ее интуиция граничила с ясновидением, умело выстраивая цепочки ассоциаций, которые приводили к разгадке нетрадиционным путем.

Всеслав и сам любил поломать голову, берясь за исключительно сложные, необычные дела, в которых мог быть задействован его интеллект. Работа ума доставляла ему ни с чем не сравнимое наслаждение. Его кумиром был Ниро Вулф, созданный воображением писателя Стаута, - сей детектив раскрывал преступления, не выходя из дома. К сожалению, пока господин Смирнов не мог похвастаться тем же, но всеми силами стремился достичь подобного совершенства.

- На Вулфа работал Арчи Гудвин, - изредка повторял Всеслав. - Он выполнял все черновые поручения. А я - один в двух лицах!

- Зато у тебя есть я! - утешала сыщика Ева. - В безвыходной ситуации я всегда прихожу на помощь.

Скромность была ей незнакома. А открыто высказывать мысли Ева считала одним из своих новых главных достоинств.

- Разумеется, дорогая, - соглашался Смирнов. - Если бы не ты…

В этом была изрядная доля правды.

- Ничего себе! - воскликнула Ева, погружаясь в чтение газетной статьи. - Какой кошмар! Вот так приди к врачу… и он тебя зарежет за твои же собственные деньги!

- Причем немалые.

Она уже забыла и о новом наряде, который обтягивал ее соблазнительные формы, и о художнике Рубенсе, изображавшем на своих полотнах чувственную роскошь пышных женских тел.

- Телефон звонит, - сказала она, направляясь в гостиную с газетой в руках. - Возьму трубку.

Приятный мужской голос попросил ее пригласить господина Смирнова.

- Так всегда, - пробормотала Ева. - Если звонит мужчина, ему почему-то нужен Смирнов! Если звонит женщина, то же самое. Тебя! - вздохнула она, подавая сыщику трубку. - Клиент, наверное.

- Вас Адамов беспокоит, - после отрывистого приветствия нервно произнес мужчина. - Лев Назарович. Ну, вы знаете!

- Простите, не имею чести, - возразил Всеслав.

- Вы что, газет не читаете? Телевизор не смотрите? Ах, да… мою фамилию открыто не указывают, опасаются судебных исков. А меня и так уже все узнали! Известность иногда превращается в проклятие!

- Вы тот самый…

- Угадали. Я тот самый хирург-душегуб, зверски лишивший жизни собственную возлюбленную. Что, не будете теперь со мной разговаривать?

- Отчего же? Виновным человека может назвать только суд.

- Не надо лицемерить, умоляю вас! - простонал Адамов. - На меня в этом городе разве что ленивый пальцем не показывает. Москва была и осталась огромной деревней, где сплетни разносятся с быстротою молнии.

- Чем могу быть полезен? - поинтересовался Смирнов.

- Вы ведь сыщик?

- В некотором роде.