Шарада Шекспира

- Костя знал, что его должны убить, - сказала Ева, беря сыщика под руку. - И все равно пошел в бар с ребятами, затеял дурацкий, нелепый спор… как будто не мог иначе! Неужели карма может догнать и через несколько веков?

Глава 13

Перенесенный сердечный приступ повлиял на Адамова. Мир вокруг изменился - стал более хрупким, ускользающим. Лев Назарович понял, что может потерять его в один момент. И тогда - все…

Как врачу со стажем, ему приходилось видеть смерть. И в студенческие годы, на практике в городских больницах, и потом, когда он начинал работать хирургом. Пластические операции, слава богу, исключительно редко приводили к летальному исходу, но… всякое бывало. Тогда ему казалось, что он сумел выработать противоядие к смерти, принимая ее неизбежность. Рано или поздно это случится с каждым.

Но оказалось, что смерть других - нечто иное, нежели твоя собственная.

Лежа на кровати и глядя в потолок, доктор Адамов вспоминал покойную жену Елену, ее бледное, твердое тело в гробу, запах увядающих цветов и свечного воска, подготовку к похоронам, мрачное кладбище, поминки и возвращение в опустевшую квартиру. Все прошло как в угаре - страх путал мысли, поднимал в груди то жаркие, то ледяные волны, погружал в оцепенение. Над зарытой могилой, уже покрытой венками и букетами, Адамов стоял до тех пор, пока кто-то не тронул его за плечо, не увел к машине. Кто это был? Отец, мама? Или распорядитель церемонии?..

На поминках Адамов что-то пил, ел, не чувствуя вкуса, и даже произносил какие-то слова. Лица окружающих сливались в одно пестрое пятно, а звуки - в нестройный отдаленный гул. Кто-то помог ему добраться до квартиры… Зеркало в холле, завешенное черным газом, заставило Адамова отпрянуть, отвернуться.

Анфиса Карповна сняла с него пальто, стащила обувь, принесла крепкий чай с сахаром. Она прятала опухшие от слез глаза.

«Догадывается или нет? - спросил себя доктор. - Лучше бы не догадывалась».

На этот вопрос он не нашел ответа до сих пор. Домработница была крепким орешком: ее внутренний мир все эти годы оставался закрытым для Адамова, а может быть, и для всех остальных. Анфиса Карповна, малообразованная, приехавшая в Москву из деревни женщина, обладала удивительным набором качеств - неутомимостью, трудолюбием, неповоротливым, замедленным умом в сочетании с простой житейской мудростью, терпением и непоколебимым упрямством. Она умела быть преданной без рассуждений, по-собачьи… но если уж укреплялась в каком-то мнении или решении, сбить ее с занятой позиции не представлялось возможным. Никакие средства не помогали - ни уговоры, ни просьбы, ни приказы, ни угрозы. Анфиса Карповна кивала головой, опускала глаза, поджимала губы и… поступала по-своему.

Первую хозяйку, Елену, домработница обожала за красоту, полную беспомощность в хозяйственных делах и даже за капризы и странности. Бездетная Анфиса Карповна с рождением Аси еще сильнее привязалась к хозяйке и ее ребенку. Самого Адамова она боготворила за его мужскую стать, за галантную обходительность, коей она отродясь не видывала, за ученость и профессию хирурга. Занятие Льва Назаровича казалось ей неким священнодействием, таинством, не поддающимся обыкновенному пониманию. Резать, переделывать человеческие тела, изменять данный Богом облик являлось для нее смесью великого умения и греха. Посягать на волю Господа?! Такое по плечу только необычным натурам.

Смерть Елены домработница восприняла как кару небесную за вмешательство в законы природы. Правда, пластическим хирургом был Адамов, а не его жена, но все равно. И Асеньку хвори замучили неспроста, дети тоже расплачиваются за грехи отцов. Наряду с этим Анфиса Карповна твердо знала: у каждого свой крест, и нести его положено без стенаний и жалоб.

Ни разу со дня похорон доктор Адамов и его домработница не говорили о смерти Елены. Как будто ее и не было. Жила-была раба божья, да и покинула сию юдоль слез - Бог дал, Бог взял. Негоже роптать!

Вторая супруга Льва Назаровича сразу не пришлась ко двору. Анфиса Карповна невзлюбила Кристину, терпела ее ради хозяина, ради мира и спокойствия в доме. Не желала привыкать к мачехе и Ася. Адамов делал вид, что не замечает двух противоборствующих сторон, он думал: если что-то игнорировать, оно само собой исчезнет. Иногда подобная практика выручала его, иногда - нет.

Со смертью первой жены в жизнь доктора вторглось нечто чужеродное, противное его уму и сердцу. Но избавиться от этого он был не властен. Он, который превыше всего ставил и ценил свою свободу, запутался, как куропатка в силках!

От горьких мыслей Адамова отвлекла дочь. Она неслышно вошла, села на краешек постели.

- Привет, папа. Тебе лучше?

Лев Назарович ощутил комок в горле, мешающий ему говорить, кивнул.