Шараф-наме. Том II

Характеристики персидских шахов Тахмасба и Исма'ила II более конкретны и жизненны. Несмотря на славословие и повторение трафаретных формул, читатель может представить их довольно живо. Из рассказа Шараф-хана мы узнаем о трусости и нерешительности шаха Тахмасба как полководца, хотя, естественно, прямых обвинений Бидлиси не делает. Автор лишь подводит нас к этому заключению: накануне больших сражений шах то видит во сне 'Али и тот ему советует возвратиться назад, то чувствует небольшое недомогание и предпочитает переждать. В этом плане любопытно сравнить, как Шараф-хан описывает занятие султаном Сулайманом Тебриза в 1548-49 г. и, страницей ниже, захват шахом Тахмасбом Муша и Хойта[34]. «Воины [Сулаймана], — пишет Шараф-хан, — не смели и соломинки силой отобрать у кого-либо из раийятов и жителей города Тебриза и его окрестностей. Базарный люд и население области, как обычно, открывали двери лавок и шла торговля, когда победоносное войско султана Гази возвратилось в Ван» — идиллическая картина, поверить в которую весьма трудно. Вслед за этим автор описывает, как по приказу шаха Тахмасба сожгли Муш и Хойт. Однако подобные примеры довольно редки: как правило, для автора Шараф-наме характерна объективность изложения.

Шах Тахмасб корыстолюбив и коварен, использует любой повод — будь то выдача султану Сулайману обратившегося к нему за покровительством царевича Султан Байазида или расправа с непокорным вассалом — для умножения своих сокровищ. Не удивительно, что такими сокровищами, как шах Тахмасб, по словам Шараф-хана Бидлиси, не владел ни один государь со времен Чингиз-хана[35]. Далека от трафаретного описания «добродетелей» турецких султанов и точная характеристика шаха Исма'ила II: «мрачного резкого нрава и груб в обращении»[36].

Таким образом, несмотря на обильные и трафаретные восхваления и, на то, что Шараф-хан продолжал неизменно считать шаха Тахмасба своим благодетелем, рядом с безликими фигурами султанов вырисовываются вполне реальные образы шахов Тахмасба и Исма'ила II[37]. Такое различие в характеристике современных автору монархов объяснимо тем, что шаха Тахмасба и шаха Исма'ила II он хорошо знал и в достаточной мере изучил после продолжительного пребывания при сефевидском дворе, турецкие султаны же оставались для него безликими символами власти.

Большое место в Хатиме отведено походам, военным действиям и батальным сценам. Интересно следить за историком, когда он описывает ирано-турецкие военные столкновения. “Шараф-хан сохраняет спокойный тон хрониста и объективность даже при неблагоприятном для османского войска обороте дела. Рискуя вызвать недовольство турецких властей, он пишет о неудачах и поражениях, которые временами терпела османская армия. В Шараф-наме довольно подробно говорится о блестящих победах над турками, одержанных наследником иранского престола, сыном шаха Султан Мухаммеда (1578— 1587) — Хамза-мирзой. В результате понесенных поражений, сообщает Шараф-хан, султан Мурад был вынужден сместить главнокомандующего турецкими войсками. В османском войске, по его словам, не всегда соблюдалась дисциплина. Так, сардар Фархад-паша хотел было построить в Ахалцихе крепость, но «победоносные войска в этом деле не явили согласия, поэтому сардар возвратился назад»[38].

Любопытны сведения Шараф-хана о сопротивлении грузинского народа турецким завоевателям. По свидетельству Шараф-хана, отряд грузин, подданных Манучара II, захватил даже личную повозку главнокомандующего османским войском Фар-хад-паши[39].

По-видимому, нет источника, в такой же мере, как Шараф-наме (точнее, Хатиме), объективно и достоверно рисующего картину внутренней жизни Ирана второй половины XVI в., и особенно смутного времени, наступившего после кончины шаха Тахмасба в 1576 г. Шараф-хан дает в своей хронике трезвую оценку внутриполитическим событиям в Иране. Наступает, по свидетельству Шараф-хана, мрачная полоса феодальных междоусобиц. «Кызылбашские племена разделились на две группы. Они [готовы были] вот-вот наброситься друг на друга, и началась бы великая смута и анархия»[40]. Кызылбашские эмиры при помощи яда и кинжала устраняли всех членов правящего дома, сколько-нибудь способных укрепить центральную власть и прекратить смуту. Погиб в результате заговора кызылбашской знати наследник престола царевич Султан Хайдар-мирза, который, по словам Шараф-хана, «не имел себе подобных и равных в семействе Сефевидов и в роду 'Али»[41]; убит оказавшийся слишком «непослушным» шах Исма'ил II; казнена и предана публичному поруганию властолюбивая супруга безвольного шаха Султан Мухаммада; предательски убит храбрый полководец шахзаде Хамза-мирза, одержавший не одну блестящую победу над турками.