Шардик

— Что происходит? — повторил он. — Что им нужно?

Она серьезно взглянула на него:

— Речь о владыке Шардике. Я должна сделать… то, что положено.

Он тихо ахнул:

— Тело?

Мелатиса кивнула:

— Ритуал очень древний — такой же древний, как сам Квизо. Даже тугинда не смогла вспомнить все подробности, но что следует сделать — в целом понятно, и я думаю, бог не откажется принять лучшее, что мы в силах предложить. По крайней мере, владыка Шардик будет погребен с приличествующим почетом.

— А как погребают Шардика?

— Разве тугинда не говорила тебе?

— Нет, — печально вздохнул Кельдерек. — Нет, и об этом тоже я не удосужился узнать.

— Он уплывает по реке на горящем плоту. — Потом Мелатиса встала и взяла его за обе руки. — Кельдерек, любимый, я должна была сказать тебе раньше, но медлить с погребением нельзя больше ни дня, а ты все еще выглядишь слишком слабым и изнуренным.

— Я вполне хорошо себя чувствую, — твердо произнес Кельдерек. — И иду с тобой, даже не возражай. — Мелатиса открыла было рот, но он добавил: — Я пойду во что бы то ни стало. — Он повернулся к Дирионе. — Если йельдашейский офицер все еще внизу, поприветствуйте его от моего имени и попросите подняться сюда и помочь мне сойти по лестнице. — Старуха неодобрительно потрясла головой, но удалилась без слова возражения, а Кельдерек сказал Мелатисе: — Не хочу всех задерживать, но, так или иначе, мне нужно одеться подобающим образом. Ты что наденешь?

Она кивнула в сторону грубо сработанного неполированного сундука в дальнем углу пустой комнаты — на нем лежало простое свободное платье, с широкими рукавами и высоким воротом, не очень ровно окрашенное в малиновый цвет: парадный наряд крестьянской девушки.

— Люди здесь добрые, — сказала Мелатиса. — Жена старейшины дала мне отрез ткани, свой собственный, и ее служанки вчера сшили платье. — Она улыбнулась. — За последние пять дней мне подарили аж два новых платья.

— Тебя все любят.

— Видишь, какая от этого выгода. Но, дорогой мой, раз уж ты твердо принял решение и отговаривать тебя бесполезно, нельзя терять ни минуты. Где же нам раздобыть одежду для тебя?

— Йельдашейцы помогут.

Кельдерек подхромал к лестнице, по которой пыхтя взбиралась Дириона с ведром холодной воды.

— Чистое тело что чистая одежда, — промолвила Мелатиса на бекланском. — У нее поистине золотое сердце. Скажи офицеру, что я недолго.

Йельдашейский офицер уже поднялся следом за Дирионой до середины лестницы, и теперь Кельдерек узнал в нем Тан-Риона.

— Пожалуйста, дайте мне руку, — попросил он. — Я достаточно оправился, чтобы пойти с вами и жрицей.

— Я не знал, — проговорил Тан-Рион с нескрываемым изумлением. — Мне сказали, ты еще слишком плох и не сможешь присутствовать.

— Смогу с вашей помощью, — сказал Кельдерек. — Прошу, не отказывайте мне. Для меня это долг более священный, чем таинство рождения и смерти.

Вместо ответа Тан-Рион протянул руку. Когда Кельдерек стал полуощупью спускаться по ступенькам, он спросил:

— Так ты пешком шел за своим медведем досюда от самой Беклы?

Кельдерек на мгновение замялся.

— Ну… да, пожалуй, что и так.

— Медведь спас сына повелителя Эллерота.

— Я был там, — с нотой раздражения заметил Кельдерек, морщась от боли.

Охваченный головокружением, он прислонился к стене в темной комнате, куда они спустились.

— Вы не можете… не могли бы ваши люди… раздобыть для меня какую-нибудь одежду? — спросил он. — Сойдет любая, лишь бы чистая и приличная.

Тан-Рион повернулся к двум солдатам, ждавшим у двери, и произнес несколько слов на йельдашейском. Один из них ответил, недоуменно хмурясь. Тан-Рион сказал еще что-то, более резким тоном, и оба торопливо двинулись прочь.

Кельдерек, еле волоча ноги, вышел на берег, стянул с себя грубую исподнюю рубаху, упал на колени на отмели и стал мыться одной рукой. Холодная вода взбодрила, и в голове у него более или менее прояснилось ко времени, когда он сидел на лавке у хижины, а Тан-Рион вытирал его исподней рубахой за неимением ничего другого. Вернулись солдаты, один из них нес сверток из плаща. Кельдерек попытался разобрать, что они говорят.

— …в деревне ничего, господин, — услышал он. — …славные люди… просто ничем не могут помочь… вот все, что есть…

Тан-Рион кивнул и вернулся к Кельдереку.

— Они принесли кой-какие свои вещи. Предлагают надеть их, а поверх — ночной плащ часового. Ничего лучшего так срочно не найти. Будешь выглядеть вполне пристойно.

— Благодарю вас, — сказал Кельдерек. — Не могли бы ваши люди… кто-нибудь… помочь мне встать? Боюсь, я переоценил свои силы.

Один из солдат, увидев, сколь тяжело дается Кельдереку каждое движение и как он боится шевельнуть перевязанной левой рукой, тотчас же выступил вперед, движимый естественным состраданием, и помог ему облачиться в незнакомые одежды — форменное платье йельдашейских копейщиков. Он застегнул плащ у него на шее, а потом перекинул его здоровую руку себе через плечи. Тут с лестницы спустилась Мелатиса — она торжественно поклонилась Тан-Риону, легко дотронулась до руки Кельдерека и вышла из хижины на деревенскую улицу.