Шарик над нами

Скорее, селениты хотели превратить Землю в сырьевой придаток и ремесленную мастерскую лунной цивилизации, но что-то не получалось даже у всесильных небушников. Земля стремительно деградировала, и наиболее проницательные Небожители с обидой и раздражением сознавали, что очень многое, чем владели их отцы и деды, им самим уже не получить ни за какие деньги. Утеряно безвозвратно.

Немало усилий и магической энергии Небожители тратили на сопровождение необходимых Луне технологических процессов. Они исправляли ошибки земляшек, поддерживали на уровне их здоровье и профессиональные навыки, и тем не менее все чаще случались поломки, аварии и катастрофы. Пока что никто из лунных мудрецов не смог понять, что же именно мешает нормальной жизни на Земле.

Небожители окончательно уверились: земляшки ни на что не годны без чуткого руководства и пастырского контроля, их начинания обречены на провал и грозят разрушительными последствиями для планеты. Негласно было принято решение пресекать в зародыше всякую самодеятельность на бывшей метрополии.

От предприимчивых земляшек отныне требовалось согласовать их прожекты со всеми заинтересованными лицами на Луне, а их было великое множество. Многотрудный процесс убеждения, умасливания селенитов съедал большую часть времени и энергии у деловых людей и творческих натур. Вдобавок между небушниками и земляшками образовался и быстро разросся слой прожорливых посредников - земных и лунных чиновников, засевших в посольствах, консульствах, представительствах частных фирм и государственных структур. Каждое начинание тонуло в грудах заявлений, справок и протоколов согласований. Конечно, были горячие головы, что-то затевавшие тайком на свой страх и риск, но ведь от Глаз Неба надолго не скроешься.

В результате земная цивилизация превратилась в сборище пофигистов и махровых консерваторов, преклоняющихся перед традиционными технологиями и вековыми традициями. Шанс на успех имеет лишь то действие, у которого наиболее стабильная мировая линия. Ведь ИЗМ, которому нужно преодолеть огромную инерцию, требует колоссальной энергии.

Деревянное, некогда лакированное сиденье было жестким, и спина у Лики совершенно затекла уже через три часа пути. Ноги Лика отсидела еще раньше, но стоять всю дорогу наверняка еще хуже.

Поезд протащился мимо каких-то бетонных руин, затем миновал переезд с забрызганным грязью стареньким автобусом, сиротливо уткнувшимся бампером в шлагбаум. Асфальт растрескался, и шоссе, похоже, было труднопроезжим. В одной из трещин, бороздивших асфальт, даже успело пустить корни молоденькое деревце.

Промелькнул за окнами заколоченный фермерский дом, и опять замелькали голые стволы деревьев. Железнодорожный мост через реку, окруженную широкой болотистой поймой, сильно проржавел, пугающе скрипел и опасно раскачивался под составом. Девушка с замиранием сердца ждала, что мост вот-вот развалится и рухнет вместе с поездом в темную пенистую воду, повторяя впечатляющие кадры из старинных фильмов про партизан. Но мост, как ни странно, устоял и на этот раз, видно, тут приложили руку небушники.

А затем поезд грохоча прошел сильно разошедшийся стык рельс, и два последних вагона отцепились. По счастью, машинист сразу обнаружил пропажу. Дизель затормозил, дал задний ход. В хвост состава, оскальзываясь на насыпи, побежал помощник машиниста. Затем наступила долгая пауза - видно, ждали помощи оттуда, а ее все не было. Это несерьезное, казалось бы, происшествие грозило нарушить движение на линии. И тогда, многократно переговорив с начальством и едва не получив сердечный приступ, машинист решился прицеплять вагоны собственными силами.

Поезд долго дёргался то вперед, то назад, лязгал, пока помощник не укротил беглые вагоны. Это "приключение" потом до самого Кочанска обсуждали пассажиры, доселе шуршавшие мешками и свертками с провизией или просто зевавшие от скуки.

Кочанск встретил Лику моросящим дождем. На тщательно выметенном перроне стояло городское начальство и стучавшая зубами от холода девушка в подмокшем народном костюме с хлебом-солью на подносе. Редкая толпа приехавших обтекала нелепую группу съежившихся немолодых мужчин в одинаковых черных пальто и фетровых шляпах.

"Интересно, кого они встречают?" - подумала Лика и тут же увидела Ампутатора, катящего по перрону свою желто-черную тележку. Едва различимый в шарканье ног и радостных начальственных возгласах скрип колес на несколько секунд парализовал девушку. Слишком живы были воспоминания о Виталике Тернове. У нее перехватило горло, на глазах выступили слезы.

Делегация подалась вперед и, неуклюже толкаясь и пихая друг друга локтями, устремилась навстречу Ампутатору. Тот равнодушно проехал мимо даже оттолкнул плечом мэра, расплывшегося в дежурной улыбке.

Дыхание вернулось, лишь когда полосатая спина Ампутатора скрылась в дверях ветшающего вокзала. Девушка постояла на перроне и, с опаской оглядываясь, вышла на привокзальную площадь. "Черно-желтого" нигде не видать. Дождик перестал, но небо оставалось тускло-серым - беспросветная пелена, матовый полог над миром...