Шарик над нами

Георг поселился на родине предков - в городе Москве. Большая часть оставшихся у него денег быстро перекочевала в карманы земных врачей. (Адаптация к суровым земным условиям обходилась селенитам в копеечку, став для медиков настоящей золотой жилой.) Но даже после лечения и изнурительных тренировок фор Белкин чувствовал себя развалиной. Туши были правы.

Каждый шаг давался ему с трудом. Так бы и лежал целыми днями в целебной, настоянной на травах и обогащенной кислородом воде. Лишь в бурлящих водах бассейна Георг мог ненадолго позабыть о вдавливающей его в землю Силе Тяжести.

Рано или поздно Георгу фор Белкину (теперь Георгию Андреевичу Белкину) пришлось бы покинуть стены лунолечебницы. Он не стал дожидаться, когда станет нищим, и перебрался в скромный отель "Пилигрим". Живя в номере, Георгий не спеша подыскивал себе небольшой особнячок где-нибудь в зеленом тихом пригороде Москвы. На его покупку денег хватит. А еще Белкин имел пачку государственных казначейских обязательств России, которые будут давать небольшой, зато постоянный доход.

Когда Белкин видел страдания своих соотечественников, его охватывала тоска и жалость, но он по-прежнему был уверен: другого выхода из тупика не было. Он-то мог струсить там, на Станции, и тогда спасать Землю пришлось бы кому-нибудь другому. И все равно платой за спасение земного человечества стала бы гибель лунной колонии и исчезновение лунной культуры.

На его счастье, селениты не знали истинного виновника трагедии, хотя некоторые бывшие чины Лупола догадывались о роли Домарда фор Белкина в разразившейся катастрофе. И на всякий случай Георгий проживал в отеле под чужим именем.

Георгий Белкин непрерывно думал о Лике, в мыслях не расставаясь с ней ни на миг. Девушка приходила к нему во сне, не отпускала она его и наяву. Порой Георгию казалось, что он начинает сходить с ума от тоски и одиночества. Но Белкин не пытался найти Лику - был уверен: ничем хорошим их встреча не закончится.

Теперь-то он мог сколько угодно вспоминать все, что с помощью вездесущих Глаз подсмотрел на Земле. Те сценки, что так яро стирали из его памяти туши. Лика на лесной прогулке, Лика в институтской столовой, Лика на речном пляже, Лика в ванной под душем, Лика на грядках в подшефном колхозе...

А еще Георгий восстанавливал в памяти каждую секунду, когда Лика была рядом. Вот он обнаруживает девушку в куче ветоши и стискивает ей руку, едва не сломав. Вот Лика бежит вместе с Георгием и Бильярдистом по улицам Луна-Сити, вздрагивая, когда за спиной рвутся бомбы-"мячики". Вот он находит Лику в "келье" и, не веря своему счастью, обнимает ее, крепко прижимает к груди. Вот он вместе с Ликой пытается догнать Змея...

2

Лика вернулась домой дождливым апрельским утром. Позвонила в дверь, вдруг почувствовала, что дрожит как осиновый листок. Всю дорогу с вокзала она крепилась, стараясь не расплакаться раньше времени. И чем ближе были родные, тем труднее ей было удержаться от слез.

Родители уже не чаяли увидеть Лику живой, ведь с самого отъезда дочери было лишь одно известие о ней - звонок из консульства. Референт сообщил, что у Лики в Луна-Сити пропали деньги и документы. Родители стали занимать, где только могли, чтобы отец отправился на Луну спасать ненаглядную дочку.

И тут с Луны пошли тревожные сообщения. Все полеты были отменены. Друзья, знакомые, сослуживцы звонили с утра до вечера, делясь слухами (один страшнее другого) и наперебой выражая сочувствие. От переживаний мать слегла, и отцу пришлось ухаживать за ней.

Стоило Лике переступить порог, родная квартира встретила ее незабываемыми, ни с чем не сравнимыми запахами - книг, натертого мастикой паркета и борща с тушенкой. Распахнув дверь и увидев дочь, батя обомлел и тут же привалился к косяку, чтоб не упасть.

- Кто это, Шура?.. - раздался слабый материнский голос.

Не раздеваясь, девушка кинулась в спальню. От радости Тамара Ивановна ненадолго потеряла сознание, перепугав мужа и дочь.

- Мама! Мамочка! Я вернулась! Все в порядке! - как заведенная твердила Лика, гладила мать по голове, целовала бледное ее лицо.

Лика смыла под душем въевшуюся в волосы, щеки, лоб и руки лунную пыль и долго лежала в горячей воде, отмокая скорее не телом, а душой. А потом она помогала отцу готовить ужин - мать была очень слаба.

Лика поставила вариться макароны, и тут рука ее вдруг потянулась к выключателю.

- Ты чего? - с удивлением спросил Степанов-старший.

- Погоди минутку...

В наступившей темноте она подошла к окну. "Ветер разогнал облака и открыл Луну. Она была совсем тоненькая, новорожденная. Море Плодородия завиток в волосах Лунной девы - ярко светилось. У правого края этого "моря" находилась крошечная точка, видимая лишь их внутреннему взору, - Луна-Сити". Так писал Роберт Энсон Хайнлайн.

Глядя на этот огонек, Лика почувствовала, как сжимается сердце. Всю дорогу домой она то и дело вспоминала Георга - бороться с этими мыслями было делом безнадежным.