Шарлотта

В утренней тишине делать пробежку было особенно приятно. Ему не хотелось бегать в наушниках, он спешил сполна насладиться свежим воздухом, пением просыпающихся птиц, шуршанием гравия под кроссовками, собственным дыханием. Сердце участило свой стук, он почувствовал, что с каждым его толчком кровь струится все быстрее и быстрее. Перевел взгляд на свои ноги. Левая, правая, левая, правая. Жив-жив-жив-жив, стучало в ушах в ритме бега. Совсем скоро он сможет вернуться к нормальной жизни. Главное преодолеть тот момент, когда биомуляжи дематериализуются, быть может, его это не коснется, если он окажется достаточно далеко от «Лесного очага»…

Когда Артур вернулся в отель с пробежки, Вика еще спала. Он уговаривал ее последовать его примеру, но она отказывалась, говорила, что ей скучно бегать. Выйдя из душевой кабинки, он еще раз взглянул на себя в зеркало, повертелся. Ему нравилось смотреть на себя. Красивый, высокий, стройный, но самое главное – молодой. Даже тридцати еще нет. Вся жизнь впереди. При этом опыт, ум и уверенность в себе зрелого мужчины. Убойное сочетание. Артур накинул на бедра полотенце, вышел в номер. Вика уже проснулась и с хмурым видом пила кофе.

– Ненавижу утро, – пожаловалась она. – Всю жизнь была совой, так ею и осталась.

– Богемная ты наша, – иронично приподнял бровь Артур. – Там Моника, небось, уже вовсю трудится на передовой. А ты только проснулась. И это в одиннадцать часов. Позор!

– Я всю ночь думала над тем, как лучше подготовить Серегу к собеседованию! – возмутилась Вика. – Я встала в семь утра, одела его, накрасила, заплела и, только когда он ушел, снова легла. А ты бессовестно дрых!

– Ну не я же должен был его красить и заплетать, согласись? Пользы от меня все равно никакой не было, так что я счел за лучшее выспаться по-человечески. Скажи, он не звонил, пока я бегал и в душе был?

– Не-а, – покачала головой Вика.

– Надеюсь, он не заблудился, не потерялся, и у него не отобрали телефон.

– Давай я позвоню, – предложила Вика.

– А вдруг это ему помешает? Лучше не надо.

«Братья-детективы Федорские-Крюковы» и не догадывались, что несчастная Моника просто взывала о помощи в ту минуту. Когда она проходила с пушистой метелкой в кокетливом фартучке горничной мимо окна на первом этаже, ее с улицы заметил садовник Даниэль. Это был парень в самом расцвете и сил, и лет, и мог в этих отношениях потягаться с самим Карлсоном. Худой и высокий голубоглазый блондин, Даниэль был уверен, что перед ним трудно устоять. В свои двадцать три года он успел покорить не одно женское сердце, а целых два, но все никак не мог найти ту единственную. Его тайной страстью были латиноамериканские сериалы. Такая взрывная любовь была ему по вкусу: грохот разбиваемой посуды, слезы по любому поводу, страсть, испепеляющая сердца – вот чего не хватало Даниэлю уже давно. А тут еще и весна наступила. Новую горничную он увидел лишь мельком, но сумел за рекордно короткое время оценить ее по достоинству. «Querida[5]!» – подумал он и ворвался в холл через распахнутое для проветривания окно.

Сергей услышал за спиной тяжелый топот. Сначала он не стал на него реагировать, но по мере нарастания скорости того, кто топал, у Лаврова что-то внутри екнуло, и он обернулся. Прямо на него несся какой-то парень, и намерения у него, судя по всему, были самые недобрые.

Даниэль расстроился. «Керида» удирала во все лопатки. А он всего лишь хотел познакомиться. Тогда парень поднажал еще больше и, едва не установив мировой рекорд в беге на сто метров, догнал-таки свою зазнобу и зажал в углу.

– Ma bella[6]! – торжественно сказал он, улыбаясь. Сергей яростно огрел негодяя метелкой. Тогда Даниэль перешел на немецкий, поскольку запас испанских слов уже иссяк. – Послушай, детка, да я же только познакомиться хочу. Меня зовут Даниэль.

– Моника, – показала на себя горничная. – Арбайтен! – выразительно помахала она метелкой.

– Даниэль, – повторил садовник, все больше очаровываясь. Какой волшебный голос! Да, это его bella! Он нашел ее! – Что ты делаешь сегодня вечером?

Но Моника не желала его понимать.

– Будапешт. Арбайтен! – повторил Сергей в надежде, что эта каланча от него отстанет.

– Ты не говоришь по-немецки, – понял Даниэль. – А по-испански? – спросил он, затаив надежду.

– Арбайтен, – еще раз попытался донести до парня свою мысль Сергей.

– Да я понял уже, – отмахнулся Даниэль. – Иди. Работай. Но мы еще увидимся! – он отпустил девушку, и пока она улепетывала по коридору, садовник посылал ей вслед воздушные поцелуи.

А Сергей переводил дух и благодарил небеса за то, что так легко отделался. Но что-то ему подсказывало, что это только начало. Большинство парней, а Лавров и сам был из таких, бывают довольно настойчивы в ухаживаниях, поэтому он переживал, что Даниэль так просто не отступится. Впрочем, будем решать проблемы по мере возникновения. Вроде бы никаких больше сюрпризов возникнуть не должно, других представителей мужского пола Сергей в поместье не заметил.