Шарм

В конце концов мне надоедает экспериментировать, надоедает быть осторожной. И я делаю то единственное, что могу придумать – сжимаю платиновую нить так крепко, как только могу.

И все меняется.

Глава 105 Совершенно иное значение выражения «с каменным лицом»

– Грейс –

Все мое тело словно озаряется изнутри. Тяжелого каменного чувства как не бывало, и ему на смену приходит легкость, которую прежде я испытывала только один раз – в вечер фестиваля.

Я оглядываюсь и вижу крылья над моими лопатками. Затем смотрю на свою кожу и обнаруживаю, что она стала серебряной и блестит.

У меня получилось! Я превратилась в камень, а затем из каменного обличья перешла в обличье легкой подвижной горгульи, притом нереально крутой!

Меня переполняет радостное волнение. У меня получилось!

Я бросаю взгляд на часы и вижу, что до времени возвращения в бутик у меня есть пятнадцать минут, и сейчас мне хочется сделать только одно – поделиться тем, что произошло, с самым важным человеком.

Библиотека находится на противоположной стороне людной площади, но, если я туда не пойду, а полечу, это наверняка будет намного быстрее. Я еще никогда не взлетала с земли – в прошлый раз я взлетела с верха огромной лестницы мэрии, – но, думаю, сейчас самое время попробовать.

Идет обеденный перерыв, так что здесь, на площади, прохаживается множество людей – и многие из них пялятся на меня, потому что прежде они никогда не видели горгулий. И хотя это меня не напрягает, мне совсем не хочется упасть у всех на глазах. Особенно если мне понадобится несколько попыток, прежде чем я пойму, как это делать.

Поэтому вместо того, чтобы попытаться взлететь с места у входа в беседку, я заворачиваю за угол, пересекаю перекресток и дохожу до следующей улицы, где куда меньше народу, и делаю попытку там.

При этом я закрываю глаза – хотя, вероятно, это не самый оптимальный способ проверить, упадешь ты или нет – и, сделав глубокий вдох, пускаюсь бежать. Но, попытавшись взлететь, я падаю на землю.

Это как учиться ездить на велосипеде, говорю я себе, встав и ощупав себя в поисках травм. Но, похоже, мое каменное обличье чертовски ударопрочно. Слава богу. Еще несколько раз, еще несколько падений, и я пойму, как это делать. Еще один глубокий вдох, еще одна пробежка по тротуару и еще одно падение.

Пять минут спустя, исцарапав оба локтя, я решаю, что, пожалуй, будет лучше, если я опять попробую спрыгнуть с лестницы. У соседнего здания как раз есть лестница, вполне подходящая для моих целей. Так что я поднимаюсь к ней, взбираюсь на перила и не смотрю вниз. Потому что знаю, что если посмотрю, то никогда не решусь прыгнуть, а ведь мне в ближайшие несколько недель надо будет постичь все секреты полетов.

К тому же мой обеденный перерыв подходит к концу, а мне очень хочется продемонстрировать Хадсону, что я умею. И я решаю: была не была – и прыгаю с перил.

Я начинаю падать, как и несколько недель назад. Но на сей раз мне удается начать набирать высоту раньше – и вот я уже лечу. Или, по крайней мере, парю в воздушном потоке, что неизмеримо лучше еще одного падения.

У меня ушло почти десять минут на то, чтобы подняться с земли, но я не ошиблась, предположив, что смогу быстро долететь до библиотеки. Я приземляюсь перед ней примерно через две минуты после прыжка с перил. И летать – это такое удовольствие!

Это что-то невероятное, потрясающее, несмотря на мои исцарапанные локти.

Желая поскорее поделиться успехами с Хадсоном, я вбегаю в здание. Увидев меня, молодая библиотекарша сначала изумляется, затем смеется и жестом показывает мне на маленький внутренний дворик для персонала. Ну да, конечно, ведь обеденный перерыв сейчас не только у меня.

Но, подойдя к стеклянной двери, ведущей во двор, я останавливаюсь, не решаясь открыть ее и выйти. Потому что Хадсон сидит за столом для пикника, поставив локти на колени и уронив голову на руки. Дымка сидит рядом с ним, повязав на талию одну из тех ленточек, которые он все время ей покупает, и положив голову ему на колени, будто она пытается его утешить.

Эта поза так не похожа на Хадсона, что я сразу же понимаю, в чем тут суть. Мне даже нет нужды видеть его лицо, чтобы смекнуть, что дело плохо – и ощутить голод и усталость, терзающие его.

В последнее время, пока я училась контролировать каменные формы моей горгульи, Хадсон помогал мэру укреплять Адари перед возвращением дракона. Он даже перенесся в соседний город, чтобы доставить оттуда несколько ящиков стальных болтов для укрепления городских ворот. И это в дополнение к двум работам и времени, которое он проводил со мной.

И я знала, что он голоден – только не понимала насколько. Всякий раз, когда я пыталась уговорить его выпить моей крови, он – как и тогда, когда я заводила разговор о наших отношениях – менял тему или утверждал, что с ним все в порядке.

Но теперь мне ясно, что я должна что-то сделать. Я не могу допустить, чтобы он и дальше страдал, не попытавшись ему помочь.