Шаровая молния

– Привет ему, – произнес Тихомиров и продолжил объяснять сложившуюся ситуацию, а Леша, прикрывая трубку, передал привет Вите от Тихомирова, а тот только закатил глазки, не расслышав половину из-за шума. – Так вот… Мы с мамой допоздна в гостях засиделись, не рассчитывали, что будем так долго, поэтому и взяли денег по минимуму. Их не то что на такси, даже на пережеванную жвачку не хватит. Транспорта ночью нет. На другой конец города идти – как-то страшновато. А собрались тут люди почти незнакомые… и пьяненькие все к тому же. Такие и не подвезут, и денег не займут.

Вершинину на секундочку стало стыдно, что он пьянствует и веселится – он знал, что Тихомиров был против этого. Диму он слушал внимательно – тот продолжал:

– Не мог бы ты (Вершинину показалось, что Димас попросит денег)… приехать и подбросить нас до дома, – еле как выдал просьбу Тихомиров. – Я знаю, что поздно, что неудобно, но ты не волнуйся – как приедем, я тебе деньги на бензин отдам обязательно…

– Ты что? – эти слова рассмешили Лешку. – Шутишь, что ли? Ебнулся с крыльца, Димка?! Какие деньги, какое «поздно»? Об этом даже и думать не смей, понял меня?!

– Ладно-ладно, я понял, но все равно как-то странно, – произнес Тихомиров, но Леша снова заткнул его. – Ладно, тогда адрес SMS-кой пришлю. Спасибо тебе. Извини еще раз, что отрываю – у вас там хорошо, наверное…

– Да брось ты извиняться, Димасик! Доставлю вас по высшему классу! – заверил его Вершинин.

– Вот и отлично, – без оглядки на нетрезвого друга обрадовался Тихомиров и сказал своей маме, что друг заедет за ними.

– Все сделаем, сэр! – фамильярно и громко сказал Вершинин и бросил трубку.

Дима ни на секунду не сомневался, что его единственный друг Алексей Вершинин приедет за ними, но волнение его не покидало – такая чувствительная, проницательная натура была у человека.

– Куда ты лезешь, сука, блять?! – вспылил он на девчонку, которая потянулась за бутылкой и сбила из его рук телефон. Алексей сбросил ее со своих колен. – Да за этот телефон я заплатил столько, сколько ты в постели за 250 лет не отработаешь! – накричал он на спутницу, которая, не понимая, что сделалось с Вершининым, удивленно вытаращила на него глаза. Алексей был довольно пьян и одновременно полон решимости сесть за руль и отправиться за другом.

Вершинин, пошатываясь, поднялся с места и с пятого раза попал в карман, куда еле как засунул телефон. Ноги держали его плохо, в глазах мельтешило, словно он смотрел на помехи в телевизоре, в ушах пульсировало от басов, доносящихся из колонок на танцполе. Он приподнял указательный палец вверх:

– Мне нужно…

И тут с ним сделалось нечто непредвиденное. Он переменился в лице – мозг готовился перейти в спящий режим. Разгоряченный румянец на лице сменился бледнотой, руки и ноги затряслись, голову пронзил сильнейший болевой удар.

Вершинин закатил глаза и навзничь рухнул на пол. Витек мигом кинулся к нему, приговаривая, что пора на воздух. Он схватил Лешу под руки и потащил на улицу, где было темно и прохладно, ведь на дворе давно царствовала темная летняя ночь. При этом никого – ни девушек, ни персонал – совершенно не задело это внезапное происшествие. Все продолжалось дальше – клубный механизм жил и работал, не заботясь ни о чьей судьбе: музыка играла, народ пил и танцевал, в ложах шевелились, у подиумов и длинной барной стойки копошились люди, бармены ловко наливали напитки и орудовали бутылками, стаканами и рюмками, официанты бегали взад и вперед, а танцовщицы продолжали выходить и собирать вокруг себя зевак.

Стройный Витек вытаскивал обездвиженное тело Алексея Вершинина на улицу мимо кучи народа. Некоторые понимающе озирались, некоторые кивали головами и посмеивались над тем, до чего доводят танцы и чрезмерное употребление алкоголя, при этом заказывая еще шоты. Один лишь охранник на входе подтолкнул ногой туфлю Алексея, зацепившуюся за порог, со словами:

– Вот те раз! Только на танцполе ногами дрыгал, а сейчас ноженьки-то протянул.

Молоденькие качастые парни в облегающих черных футболках с надписью «security» заржали над шуткой, но внезапно возникший непонятно откуда Гончаров рявкнул:

– Хорош ржать! В оба смотреть! – у управляющего было нехорошее предчувствие.

Глава 3 «Драка»