Шаровая молния

— Ты знаешь, что будет, если тебя услышат твои же товарищи? — приглушив голос, попыталась образумить мужа Кира.

— Ничего не будет. Ну, вызовет к себе нарком и пожурит за несдержанность, если это будет кто-то совсем уж чужой. А свои из «НИИ ЧаВо» промолчат. Потому что всё это знают. И о том, откуда я взялся, и о том, что война вначале будет совсем не такая, какую нам обещают Ворошилов, Будённый и многие другие.

— А какая?

— Давай, я тебе прочитаю стихи, написанные в 1943 году, за два года до окончания той войны, и ставшие песней с названием «Волховская застольная».

Редко, друзья, нам встречаться приходится,

Но уж когда довелось,

Вспомним, что было, и выпьем, как водится,

Как на Руси повелось!

Пусть вместе с нами семья ленинградская

Рядом сидит у стола.

Вспомним, как русская сила солдатская

Немцев на Тихвин гнала!

Выпьем за тех, кто неделями долгими

В мёрзлых лежал блиндажах,

Бился на Ладоге, бился на Волхове,

Не отступил ни на шаг.

Выпьем за тех, кто командовал ротами,

Кто умирал на снегу,

Кто в Ленинград пробивался болотами,

Горло ломая врагу.

Будут в преданьях навеки прославлены

Под пулемётной пургой

Наши штыки на высотах Синявина,

Наши полки подо Мгой.

Встанем и чокнемся кружками, стоя, мы

В братстве друзей боевых,

Выпьем за мужество павших героями,

Выпьем за встречу живых!

— Тихвин, Синявин, Ладога, Волхов, Мга… И почему в Ленинград нужно пробиваться болотами? Ты хочешь сказать, что… — от страшной догадки Кира прикрыла рот ладошкой.

— Да, моё счастье. Блокада Ленинграда немцами в моём прошлом продлилась целых 900 дней. И только на Пискарёвском кладбище было похоронено более 400 тысяч ленинградцев, умерших от голода и холода. А реквиемом им стал дневник простой ленинградской девочки Тани Савичевой, заканчивающийся словами: «Умерли все. Осталась одна Таня». Написанными перед тем, как умерла и она.

— Боже мой! Неужели ничего нельзя изменить?

— Вот этим мы с тобой и будем заниматься. И уже занимаемся.

— Мама! Нельзя допустить, чтобы она оказалась в этом ужасе!

— Нельзя допустить, чтобы все ленинградцы оказались в этом ужасе!

28

— Исследования показали, что наиболее действенным оказался подрыв облака через 100–140 миллисекунд после его образования. Оптимальное значение — 125 миллисекунд. Именно на это время должно быть настроено время срабатывания второго заряда.

— Чьи именно исследования?

— Глупый вопрос. Эта информация относится к категории секретных. Вам для разработки этого оружия достаточно знать, что опытным путём установлен оптимальный объём жидкого окиси этилена или смеси её с окисью пропилена составляет 32–33 литра, высота образования взрывоопасного облака над землёй — около двух метров, задержка взрыва инициирующего заряда — 125 миллисекунд. При взрыве образуется избыточное давление по фронту ударной волны, сравнимое с давлением от взрыва 200–250 килограммов тротила на удалении 8 метров от места взрыва.

— Сказки, — тихо буркнул кто-то из присутствующих, но чекист, ставящий им задачу, то ли не расслышал скептика, то ли сделал вид, что не расслышал.

— На первом этапе работ отрабатывается устройство одиночного заряда. На втором — использование боеприпаса, содержащего несколько, 8-10 подобных зарядов, накрывающих площадь, несколько бо́льшую, чем суммарная площадь облака от отдельного заряда.

— Для чего эти сложности?

— Для того, чтобы складывались ударные волны соседних зарядов. Ясно?

— Простите, молодой человек, но не подскажете ли вы, где можно ознакомиться с трудами серьёзных специалистов об этих так называемых объёмных взрывах? Или эти взрывы существуют лишь в вашем воображении? Как и предложенная вами технология промышленного производства гексогена. Вы по специальности химик, химик-технолог, или изучали теорию взрывного горения? У кого, если не секрет?

— Нет, не химик, не химик-технолог. И в теории взрывного горения не силён. Но я обладаю информацией о тех вещах, про которые вам рассказываю. К сожалению, очень неполной, иначе предоставил бы вам уже готовые техпроцессы, расчёты и чертежи устройств. А что касается объёмных взрывов, то вы наверняка слышали о взрывах мучной и сахарной пыли на элеваторах, сахарных заводах и угольной пыли. Это тоже объёмные взрывы, но с другими рабочими веществами.

— Так чего же вы головы морочите серьёзным людям? Экспериментируйте с сахаром, мукой, углём в других учреждениях, а нам оставьте возможность заниматься серьёзным делом, не отвлекаясь на ваши фантазии. В отличие от вас, я создал две технологии промышленного получения гексогена, и отвлекаться на проверку умозрительных теорий неспециалиста не намерен.

— Заметьте, две никуда не годных технологии, не позволяющих массово производить то, что тысячами тонн производят немцы и американцы.

— Придумайте что-нибудь получше! — вспылил учёный. — А понаблюдаю за вашими потугами.

— Если я правильно понял, ваша фамилия Гринберг?

— Для вас — товарищ Гринберг.