Шаровая молния (СИ)

- И товарищ Гринберг отказывается работать над важнейшей проблемой получения вещества, в котором остро нуждается Красная Армия и Красный Флот? – сделал ударение на слово «товарищ» Демьянов. – Так может, ГРАЖДАНИН Гринберг этим займётся? Думаю, начальник отдела ОКБ НКВД в этом вопросе пойдёт мне навстречу.

- Вы смеете мне угрожать? Я этого так не оставлю! – вскочило с места химическое «светило». – Это для вас начальник Отдела Особых конструкторских бюро – истина в последней инстанции, но не для меня!

- Итак, продолжим, - объявил Николай. – Работы по отработке действующего боеприпаса объёмного взрыва должны быть закончены к декабрю этого года, а к испытаниям в реальных боевых условиях он должен быть готов не позже середины января.

- Боюсь, что после вашего конфликта с товарищем Гринбергом не всё будет так гладко, как вы хотите, - вздохнул руководитель «шарашки», когда они остались вдвоём.

- Вы читали мой мандат? Не хочу вас пугать, но этому заданию уделяется особое значение. Надеюсь, работы над миной направленного действия идут без задержек?

- В общем целом – пока да…

- В таком случае, исходя из моих полномочий, устанавливаю срок передачи мины на полигонные испытания – не позже 15 мая. Это более чем достаточно при наличии готовых чертежей и описания устройства.

29

Звонок из приёмной наркома не был большой неожиданностью, ведь Гринберг и не скрывал того, что будет искать управу на Николая. Но машина, присланная за ним, двинулась не в сторону площади Дзержинского, а выехала на Кремлёвскую набережную. А проехав по ней, московскими улочками, ещё не до конца очистившимися от остатков снега, взяла курс в сторону Киевского вокзала.

Предчувствия, возникшие, когда Демьянов определился с направлением движения, не обманули. Преодолев несколько постов охраны, «эмка» остановилась возле хорошо знакомого по фотографиям в интернете зелёного одноэтажного дома.

Сталин и Берия находились в гостиной, тоже виденной на фото.

- Проходите, присаживайтесь, - по-хозяйски распорядился Иосиф Виссарионович и тут же заметил. – Вы, в отличие от многих, впервые попадающих в эту комнату, осматриваетесь так, словно уже бывали в ней.

- Нет, не бывал. Но не раз видел её фотографии и даже помню план дома.

- Лаврентий? – перевёл Сталин взгляд на наркома.

- Товарищ Берия и его подчинённые тут не причём, - заступился за начальника Николай. – Все сведения о вашей даче перестали быть секретом ещё во второй половине 1980-х.

- «Перестройка и гласность»?

- Они самые, товарищ Сталин.

- Опасный вы человек, товарищ Демьянов! Владеете такими секретами, за которые многие иностранные разведки готовы душу дьяволу продать, - усмехнулся «вождь народов».

- Думаю, не только свою и не только душу. Вы мне не доверяете, товарищ Сталин?

- Скажем так, не до конца доверяю, - взялся за знаменитую трубку первый секретарь. – Вы, как говорят наши заклятые друзья, для меня тёмная лошадка. Несомненно, ваша деятельность, как мне докладывают, принесла очень много пользы. С другой стороны, она влечёт за собой отвлечение средств и умственных ресурсов неплохих специалистов от поставленных нами не менее важных задач. Вы слишком рьяно взялись за реализацию новшеств, которые не всегда можно истолковать на пользу дела.

- Жалуются на вас, товарищ Демьянов, - воспользовавшись тем, что Иосиф Виссарионович раскуривает трубку, «вставил три копейки» Берия. – Очень уважаемые люди жалуются на ваш волюнтаризм, самоуправство, на то, что угрожаете им.

- Товарищ Берия, СССР программой ленд-лиза покрывал более четверти своих потребностей во взрывчатых веществах. Не за красивые глаза, знаете ли, получал, а расплачивался с американцами золотом. Разве это дело? Да на эти деньги лучше закупить несколько линий по производству радиоламп и обеспечить радиостанциями наши самолёты и танки. Радиосвязь им вот так нужна! – провёл себе ребром ладони по горлу Николай. – А у нас ещё практически не тронуто такое важнейшее направление как радиолокация. А в части аппаратуры, устанавливаемой непосредственно на самолёты или авиационные эрэсы, вообще конь не валялся.

Сталин, выпустив клуб дыма, согласно кивнул и продолжил:

- Мы пока не вмешиваемся в ваши дела. Но для нас пока остаются загадкой ваши мотивы. Почему вы относитесь ко всему, что пытаетесь сделать, не как к служебным обязанностям, а как к чему-то очень личному? Неудовлетворённые в прошлой жизни амбиции? Жажда славы или наград?