Шашлык из козла отпущения

Он смотрел на нее дружески, морщинки возле глаз разбегались лучиками. Приятный немолодой мужчина, к тому же очень одинокий… И Маркиз очень милый… Надежда не нашла причины отказаться.

Сергей Сергеевич деликатно взял ее под локоть и подтолкнул в сторону. Они прошли примерно метров двести, потом свернули в переулок. Маркиз весело бежал впереди, изредка оглядываясь, как будто говоря – ну что же вы, давайте быстрее!

Заведение оказалось узким темноватым подвальчиком, к двери без всякой вывески вели четыре крутые ступеньки.

– Не стесняйтесь, – сказал Сергей Сергеевич, – кофе здесь отменный.

Помещение было такое темное, что с их места виден был только соседний столик. Спаниель Маркиз улегся рядом, Сергей Сергеевич махнул рукой куда-то в темноту и через некоторое время смуглый молчаливый мужчина принес две крошечные чашечки кофе и два запотевших стакана холодной воды.

«Как украл, – подумала Надежда с неудовольствием, – что тут пить-то, в этих наперстках».

Однако вслух ничего не сказала. Она решала в уме сложную задачу – сказать или не сказать Сергею Сергеевичу, что она в курсе его давних семейных проблем, выразить ему соболезнование или уж не стоит бередить рану. По всему выходило, что не стоит, еще подумает, что она лезет ему в душу.

Сергей Сергеевич отхлебнул из чашки крошечный глоток и зажмурился. Надежда сделала то же самое. Ей показалось, что все задрожало перед глазами. Причем качнулись не только стены подвала, было такое ощущение, что заколебался весь окружающий Надежду мир.

Покачался и встал на место. Только стал другим. Или она смотрела на него теперь другими глазами. Окружающие предметы стали четче и яснее, Надежда видела их теперь под другим углом.

– Нравится? – пробился к ней голос Сергея Сергеевича.

– Очень крепкий, – призналась Надежда, – непривычно как-то.

– Да, такой кофе пьют нечасто, – согласился ее собеседник, – вы не спешите. Как поживаете, Надежда Николаевна?

Надежда была не из тех людей, которые начинают вываливать свои проблемы малознакомому человеку. Ни к чему это. Поэтому она сказала, что поживает неплохо, и перевела разговор на другое:

– Есть какие-нибудь новости насчет парка? Удастся его отстоять?

– Да вот, – Сергей Сергеевич погрустнел, – все так сложно. Когда в деле замешаны очень большие деньги, тут уж не до интересов жителей. Что мы можем сделать? Ну, можем протестовать, конечно, да кто людей станет слушать?

– А что говорят мэр, администрация…

– Ну, я вам открою тайну, только это давно уже стало секретом Полишинеля, – желчно рассмеялся Сергей Сергеевич, – уже все знают, что мэр города Андрей Павлович Зимин очень заинтересован в строительстве этой дороги. Сколько денег ему обещано конкретно – этого не скажу, но вести дорогу через парк получается ближе и дешевле. Стало быть, чем больше выгоды получат инвесторы, тем больший процент получит мэр. Простая математика! Кому уж тут дело до старого парка и полуразрушенной усадьбы! Историки и краеведы могут хоть криком кричать, хоть волосы на себе рвать, никто их не услышит…

– В Москву сообщить, – неуверенно предложила Надежда.

– Да что вы! – Сергей Сергеевич махнул рукой. – Кто там станет разбираться! Тем более что все наверняка схвачено!

– Верно… – согласилась Надежда, и спаниель Маркиз вздохнул внизу тяжело.

– А как жалко… – пробормотал Сергей Сергеевич, – я ведь родом из этих мест, помню, когда парк еще был вполне ухоженным… И дом стоял под крышей. Бабушка мне рассказывала, что после революции имение это не разграбили, не подожгли. Нашелся среди комиссаров умный человек, сразу оформили как народное достояние и вселили туда детский дом. Ну, вывезли, конечно, мебель там, посуду, картины. Однако кое-что осталось. Потом была там трудовая колония, потом вроде школа или курсы какие-то для красноармейцев. В войну основное здание немцы не то разбомбили, не то при отступлении взорвали. Остались флигель да конюшни. Подлатали кое-как и устроили там интернат для инвалидов. И парком кто-то потихоньку занимался – деревья старые спиливал да траву косил. Потом перевели инвалидов куда-то, а здание потихоньку в упадок пришло. Уж не восстановить… Но парк-то можно спасти… Жалко деревья…

– Жалко, – откликнулась эхом Надежда.

Они допили кофе и распрощались. Сергей Сергеевич сказал, что был рад ее повидать, и Маркиз приветливо тявкнул на прощание.

Дорогу на рынок ей указал молчаливый смуглый хозяин, когда закрывал за ними дверь.

И вот теперь Надежда Николаевна в растерянности шла по рынку, бормоча себе под нос:

– И где же мне тут искать этого узбека?

На глаза ей попался знакомый хозяйственный магазинчик.

Надежда зашла внутрь магазинчика и увидела молодую продавщицу Веру – ту самую, у которой были сложные отношения с местным донжуаном Валерой.

Увидев Надежду Николаевну, Вера приветливо улыбнулась, так что на щеках у нее появились ямочки:

– Здрасте! Чем вам сегодня помочь? У нас клеенки хорошие завезли, под натуральное полотно…