Шашлык на траве

Касьян всегда хотел быть первым и главным. Но зачем сейчас для этого собирать коллектив, с которым он добивался успехов в студенческие годы? Вновь почувствовать себя главным? Неужели ему в своей фирме этого не хватало? Поверить, что виной всему сентиментальные воспоминания молодости, я не мог. Такой мотив двигал, совершенно однозначно, Леней. Так ведь Леня и все эти годы никого из наших не забывал. Да и остальные порой бросали все и ехали за тысячи километров, чтобы прикоснуться к воспоминаниям молодости. Никто не собирался ничем хвастаться, никому ничего доказывать. А Касьян, похоже, хотел что-то доказать. Может, у него не получилось. Впрочем, человек он талантливый, поступки его привычным обывателю аршином лучше не мерить.

Когда вечером сели за стол, всем было не до песен. Рита с Леней ударились в воспоминания, которые меня мало трогали.

— А Айрапетова помнишь? Как от него всегда воняло! Носки, должно быть, месяцами не менял.

Ленька, который год жил с тем на одной квартире, за общего знакомого обиделся. А Ритулька уже припоминала кого-то другого, столь же лестно о нем отзываясь. Она всегда была остра на язычок, отчего и в журналистике преуспела. Ей в этом году звание заслуженного журналиста Украины дали. К ее чести, о процедуре присвоения почетного звания она рассказывала с тем же сарказмом.

Светлана предложила тост за всех нас. Интересный тост, про бегемота. "Тормозит попутку мужик с бегемотом. — Подвези, друг, на поезд опаздываем. — Так бегемот в машине не поместится! — Ничего, он пешком за нами пойдет. Мужик поехал, а сам все в зеркало заднего вида посматривает. Десять километров в час, двадцать — бегемот трусит сзади, не отстает. На шестидесяти километрах он попутчика спрашивает: — Выдохся твой бегемот? Язык на сторону свесил… Попутчик интересуется: — А язык он направо свесил или налево? — Налево. — Это значит, сейчас он на обгон пойдет".

— Так выпьем за то, чтобы в тот момент, когда все подумали, что мы выдохлись, мы пошли на обгон!

Выпили, похвалили себя, какие мы успешные, и трех мужиков отправили готовить шашлык. Рита увязалась с нами — продолжить беседу с Леней. Опять о политике.

— Литвин? Да он же мерзавец, каких свет не видывал. Это он Гонгадзе убил из-за бабы…

По ее версии, несчастный журналист отбил у политика какую-то даму, и спикер ему этого не спустил. Гонгадзе убили, а политик спрятал концы в воду. Вся Украина знает, кто убил, а доказательств никто не ищет. Леня порядком расстроился. Он на прошедших выборах так надеялся на Януковича, а тот его подвел. И сейчас Леня не знал, на кого ставить.

— Янукович, этот бандит? — пожала плечами Рита.

— Какой он бандит, он просто из маленького городка, — возразил Леня, — там все такие. Я сам в таком городке вырос.

— Но ты же бандитизмом не занимался?

— Как сказать. Я в юности шапки у прохожих отбирал. Меховые. Обыкновенный грабеж, гоп-стоп.

— А я, — вступил в разговор Олег, — эти шапки потом перепродавал.

— Боже, с кем я связалась, — произнесла в пространство Рита.

— Это все мелочи, — утешил ее я, — главное, что у них сексуальная ориентация нормальная.

Мангал оказался занят, и мы наскоро соорудили на траве очажок из кирпичей, натолкали туда поленьев, разожгли огонь и ждали, пока те прогорят. К компании присоединился Изя, Светкин муж, и мы мирно беседовали под темнеющим небом на нейтральные темы. Искры от горящих поленьев огненными пчелами проплывали над нашими головами. Вскоре это дело стало нам надоедать. Поленья никак не прогорали, а женская часть компании у коттеджей, дабы скоротать время, пыталась вывести пятна красного вина с Вениной футболки. Использовался и просто кипяток, который лили через растянутую ткань, и различные средства бытовой химии.

Леня, по природной экспансивности, то и дело сквернословил, тут же прося у господа прощения. Вообще, он был единственным из моих знакомых, всерьез жалеющих о распаде Союза, воспринявший его как личную трагедию. Оттого и в религию ударился, в православие.

— А я простой кондовый атеист, — признался я.

Олег несколько помялся: — В церковь я не хожу. Но когда мимо проезжаю, на кресты посмотрю — и, знаете, легче становится.

— Рит, а ты к какой религии принадлежишь? — поинтересовался я.

— Я что, обязана кому-то давать в этом отчет? — иронически взглянула на меня заслуженная журналистка Украины.

— Никто не обязан объявлять о своем отношении к религии. Это личное дело каждого, — гордо провозгласил Леня.

Стемнело. Олег, обругав наши жалкие попытки пристроить шампуры на кирпичи, взялся за дело сам. Уже в полной темноте мы вернулись за стол, согласные есть даже сырое мясо. Из соседнего пансионата доносилась музыка дискотеки. Олег с Ритой даже сходили туда, но очень быстро вернулись. С них взяли деньги за вход, за что внутри налили граммов по семьдесят паленой водки — и никаких танцев. Вот такая дискотека. Степан завалился спать, сильно ослабев от принятого, остальные пошли к морю, купаться при лунном свете.