Шассе-Круазе

На вид Агате можно было дать лет сорок с небольшим, но постоянно меняющееся выражение лица мешало определить возраст более точно – в зависимости от настроения его владелице могло оказаться лет на десять больше или меньше. Ее густые, цвета вишневого дерева волосы были подколоты высоко на затылке, а темные карие глаза казались огромными на бледном, открытом всем ветрам лице.

– Вы ведь этого от меня ждали? Математической формулы, которая описывает все то, во что вы верите, но к чему неприменимы никакие доказательства. – Она еще шире улыбнулась своей странной улыбкой. – Но практическое Приложение, или… Какое там? Техническое. Уж будьте добры, ищите сами, не буду же я вас таскать за собой туда-сюда, – закончила она фразу совсем уж странно. – Разум, – добавила она, – это не существительное, это глагол.

Мужчина, сидевший слева от нее, накрыл ее руку своей:

– Агата, мы собирались сегодня обсудить еще одну проблему – существует ли водораздел, четкая граница между информацией и реальностью.

Она своей руки не убрала, только слабо пошевелила пальцами под его горячей ладонью.

– Но вы же сами, Антон, утверждаете, что провести функциональную границу между реальностью и информацией невозможно. – Мы не можем этого доказать, хотя ЗНАЕМ, что реальность существует вне нас. Отсутствие доказательств не является доказательством их отсутствия.

– А что если предположить, что реальность и информация это одно и то же? – Агата высвободила свою руку. – Вот сейчас я больше не чувствую вашу руку, а вы мою. И мы можем это друг другу подтвердить. Вот вам и доказательство.

Антон рассмеялся:

– А вот и нет! Я по-прежнему чувствую вашу руку и теперь в своем воображении могу делать с ней все что угодно, гораздо больше, чем в реальности.

– А я вашу – все-таки больше нет, чем да. Вы не находите, что здесь душно?

Антон нажал на кнопку и попросил принести прохладительные напитки. Почти в ту же минуту в комнате появился официант в черном смокинге и белой бабочке, с огромным подносом, который осторожно поставил на стол – минеральная вода с газом и без, кока-кола на все калорийные вкусы и несколько видов сока.

Мужчины встали из-за стола размять ноги.

Агата откинула спинку кресла и чуть приподняла его изножье. Положив ногу на ногу, она потянулась по-кошачьи и вынула из сумочки сигарету – сразу несколько рук протянулись к ней с огнем. Ей было позволено то, в чем все остальные присутствующие в этом зале вынуждены были себе отказывать. Им оставалось только жадно втягивать ноздрями ароматный дым или, наоборот, внутренне морщиться от его запаха. Видно было, что все устали – прошло уже более шести часов, как они здесь собрались, шесть часов интенсивного brain storming[3] и сумасшедшей нервной нагрузки, но никому и в голову не могло прийти предложить разойтись. Это была редкая удача – Агата была в ударе и хорошем расположении духа. Такие совпадения случались нечасто, как правило, ее «озарения», как называли между собой эти вспышки потустороннего интеллекта собравшиеся здесь мужчины, сопровождались дурным настроением, капризами и быстрой усталостью.

– Знаешь, Макс, – развернулась она к высокому худому брюнету, пристроившемуся было за ее спиной, – не зацикливайся так на своей опухоли. У твоего мозга еще много резервов, чтобы ее побороть. Больше того, благодаря именно ей тебе случится познать те самые «озарения», которым вы так завидуете и ради которых любой из вас готов отдать руку на отсечение. И кстати, вовсе не она будет причиной твоей смерти.

Макс вжался в угол и, затравленно наблюдая за движением губ говорящей, выдавил из себя:

– Какая опухоль? У меня ничего такого не обнаружили, хотя и есть проблемы со зрением.

– Ее трудно обнаружить – она в капсуле и зажата лобными пазухами – опытный хирург обнаружит ее на сканере очень скоро. Ну вот, я, как всегда, нечаянно забежала вперед, – спо-хватилась Агата и отвернулась от несчастного, потеряв к нему интерес.

Этот краткий диалог оказал на остальных присутствующих гнетущее действие. Они с опаской поглядывали на это непредсказуемое существо, к которому их допустило сегодня высшее руководство.