Шатаут (ЛП)

Я была голодна. Поступив в колледж, я, наконец, поняла, как легко первокурсники могли набрать по пятнадцать фунтов. Я ела всё — лишь бы было быстро и удобно — и этот день не стал исключением. Я бы пошла в любое место, куда Ригли захотел бы сходить поесть. Мне были искренне любопытны и он сам, и причины, по которым он решил пообщаться со мной.

Почему он почувствовал необходимость пригласить меня на свою тренировку и теперь прошвырнуться за бургерами? Тот, кто жил рядом, на одной с вами улице, восемнадцать лет и никогда не спрашивал, хотите ли вы кофе или мороженое, просто так не начнёт это делать. Люди — создания привычки. У него были другие друзья и компания, с которыми можно было пообщаться, даже здесь. Должна была быть причина, по которой сейчас он поступал именно так.

— Как проходит твоя учеба? — бросил он.

Прогулка была не долгой, и я немного удивилась, почему он не захотел сначала принять душ и не спросил меня об этом. Не то чтобы меня это волновало. От него, вроде, не воняло или ещё чего такого.

— Хорошо. Но психология может оказаться самым трудным предметом в этом семестре.

— Правда? Мне казалось, что психология будет одной из самых простых.

— Я ненавидела её в старшей школе.

— Почему?

Я замедлила шаг.

— Потому что я не очень понимаю людей. А эксперименты и прочее, что они делают над животными, кажутся жестокими.

Мимо проехали несколько машин. Было уже достаточно поздно, чтобы цикады вылезли из своих укромных мест и начали ночное стрекотание. Летние вечера — это то, чего ждешь с нетерпением. Жара могла быть убийственной, но светлячки, лимонад и сидение на веранде с вентилятором, обдувающим твою шею — такие ощущения ничто не было способно затмить.

Что ж, по крайней мере, до этого момента. Ригли завладел всем моим вниманием.

— Люди простые, Хэдли. Просто прояви внимание.

Ох, я-то проявляла внимание. Это он ничего не замечал.

— Думаю, ты слишком самоуверен.

Он искоса взглянул на меня.

— Ты так думаешь, а? — его дерзкая сторона вышла на передний план. — Почему это?

— У тебя полно вопросов.

— Я задал всего два.

— Три.

Я заметила, как его губы растянулись в небольшой усмешке.

— Три означает, что у меня много вопросов?

— Да, если я не знаю на них ответов.

— Что ж, могу с полной уверенностью сказать, что знаю людей.

Я хмыкнула. Это же была шутка, да?

— Прямо сейчас ты нервничаешь. Но одного я не знаю — почему?

Подошва моего ботинка зацепилась за тротуар, и я чуть не споткнулась. Я громко закашлялась, чтобы отвлечь его от моей неуклюжести.

— Я не нервничаю.

— Очень даже. Ты дёргаешься, когда уходишь в себя.

Он посмотрел на меня, как будто хотел знать, что я чувствую по этому поводу.

Я шла так медленно, что, можно сказать, почти остановилась.

— Ничего я не дёргаюсь.

— Хэдли, да ты щёлкала пальцами почти всю прогулку. Ты делаешь так с детства.

Я взглянула на свои руки и, конечно же, щёлкнула большим пальцем по ногтю безымянного.

Нет-нет, ему не следовало знать об этой моей привычке. Я не хотела, чтобы он это знал. Ригли не стоило уделять этому пристального внимания.

— Я просто щёлкаю пальцами. Это не значит, что я нервничаю.

— Ну, конечно. Я впервые заметил, как ты это делаешь, когда мы были во втором классе, и у нас был рождественский вечер. Каждый из нас открывал подарок в обмен на тот, что мы должны были сделать сами. Тебе не нравилось, когда внимание концентрировалось на тебе, и чем ближе была твоя очередь, тем быстрее ты щёлкала пальцами. Ты так делаешь всегда, когда тебе неуютно. На днях, в аудитории, например.

Он пожал плечами, как будто сказанное им не имело особого значения.

Ригли Брукс, это было чертовски значимо. Ты нечасто замечаешь что-то обо мне, да и не говоришь, что заметил. Ты не часто видишь вещи, будто на самом деле уделил этому внимание.

Даже мои собственные родители никогда не замечали, что я делаю это.

— Только это? Ты не можешь судить о людях по одной вредной привычке.

Он с вызовом поднял бровь.

— Я знаю, что каждое утро ты открываешь все до единой занавески в доме, потому что любишь свет. Тебе нравится пробовать что-нибудь новенькое, хотя бы раз. Ты одеваешься так, чтобы люди тебя не замечали. Ох, и у тебя одна нога больше другой.

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Мы были в квартале от «Бургер Шак», и я чувствовала запах приготовленной еды. Пытаясь успокоиться, я спросила:

— Ты следил за моим домом? И откуда, чёрт возьми, ты знаешь о моих ногах?

Он усмехнулся.

— Не-а. Я бегал трусцой каждое утро и оказывался у твоего дома, должно быть, когда ты вставала, и я видел, как ты распахиваешь все шторы на выходящих на улицу окнах. Я просто подумал, что тебе нравится свет. А ноги, ну, разве это не общеизвестно?

— Нет.

Он пожал плечами.

— Хэдли, ты не помнишь, как мы говорили об этом на уроках здоровья, когда нам было лет десять или около того?

Да, но меня шокировало, что помнил он.

— Это ужасно странно.

— Ха, это не то, о чем большинство забудет.