Шаткое равновесие

Его жилье никак нельзя было назвать квартирой. Стены из голого кирпича, вместо паркета асфальт. Возможно, здесь когда-то находился цех или что-то в этом роде. Первый этаж занимал гараж, на втором располагался Алексей, третий — всего лишь плоская крыша, здесь он разводил цветы в кадках. Во всех помещениях никаких перегородок. Огромные окна, бетонные колонны-подпорки, старая мебель, свезенная со свалок. Полное отсутствие уюта. Но особенно Таю поразило то, что все помещение было заполнено множеством картин. Кругом холсты, картон, подрамники, краски, кисти… Она принялась разглядывать картины. В основном это были портреты, выполненные в своеобразной манере, но они удивляли своей выразительностью — оголенные нервы, кричащие души. О каждом человеке, изображенном на полотне, можно было рассказать целую историю.

Алексей не хотел говорить о картинах. Впрочем, она узнала, как его зовут только под утро, когда между ними уже все случилось.

Тая проснулась первой. Стрелки старого будильника указывали на час дня. Сквозь грязные стекла окон пробивалось солнце. Надо же было такому случиться. Она немало успела повидать за свои тридцать семь лет и считала, что удивить ее уже нечем. И вот поди же…

Таисия встала с огромной перины, расстеленной на досках, лежащих на полу, оделась и тихо ушла. Тем же вечером она уехала в Париж на похороны мужа. Впереди немало хлопот. В небольшом черноморском городке у нее остался прекрасный особняк, где она прожила последние три месяца. Это местечко она выбрала сама, любила его с детства, когда ее родители привозили дочку на Черное море. Последний муж Таи владел сетью отелей на Лазурном Берегу Франции и по капризу жены начал строить отель в России на черноморском побережье. Таисия включилась в эту затею с азартом. Дело пошло. Чтобы избежать чиновничьей волокиты и хищений, ей пришлось купить особняк и постоянно жить на месте строительства, контролируя ситуацию. Бросать начатое дело Тая не собиралась. Покончив с формальностями, связанными с похоронами, она поспешила в Россию. Женщину никогда не мучила ностальгия. Она не понимала, что означает слово «родина». Вся жизнь — сплошное путешествие. Отец был военным и мотался по гарнизонам, таская за собой семью. Тая сменила десятки городов и школ. Потом институт и первое замужество. Три года в Москве. Второй муж был англичанином, третий — француз. Нет, о ностальгии речи не шло, но Таисия с большим волнением возвращалась в неприметный черноморский городок. Она удивлялась, что не может избавиться от мыслей о странном парне, его кошмарном жилище и о той ночи. Эпизод, не более того, но он не давал ей покоя, будто заноза, засевшая в мозгу.

Не найдя Алексея в баре, Тая пошла в его странную берлогу. Сердце колотилось, как при первом свидании. Что-то изменилось в ее жизни. Нужно ли сопротивляться? Нет! Нельзя все измерять только деньгами. У всего есть свой вкус и почему бы не попробовать на зуб новые ощущения. Вот только не отравиться бы.

Дверь квартиры-цеха не имела замков, даже звонка не было. Она вошла. Алеша стоял у мольберта с кистью в руках спиной к двери. Ее внимание привлек новый портрет в дорогой раме из золоченого багета. Она узнала себя. Если бы зеркала могли отражать человеческие души, то она нашла именно то зеркало. Такой себя она еще не видела. Ее словно разоблачили в чем-то. Раздели на публике. Телесной наготы Тая не боялась, ее тело заслуживало внимания. С нее содрали шкуру, вот что напугало. Как ему это удалось? Она ничего о себе не рассказывала, а он увидел больше, чем она сама о себе знала.

Алексей обернулся.

— Привет. Каким ветром?

— Соскучилась. Ты, я вижу, тоже меня не забыл.

— А почему я должен тебя забывать?

— Эпизод.

— Вся жизнь соткана из эпизодов. Самые достойные я переношу на полотна. Если судить по моей галерее, то стоящего в моей жизни было немного.

— Ты слишком строг к себе. Моих эпизодов хватило бы на Лувр, только они никому не интересны, как и мне самой.

— Я тоже из своих не устраиваю вернисажи.

— Два сапога пара. Каждый варится в собственном соку.

— Хочешь слить в одну кастрюлю?

— Очень! — Тая опустила глаза. — Не выгонишь?

— Давай попробуем. Только никаких обязательств.

— Я готова на любые условия.

— И никаких условий.

— Одно есть. Совсем простецкое. Жить будем у меня.

— А мастерская, цветы?

— Места для всего хватит.

Он кивнул в знак согласия.

Они были счастливы целых три года. Для него ничего не изменилось. Казалось, его совсем не трогает то, что он живет теперь в особняке восемнадцатого века, не интересовала роскошь, к которой привыкла Тая. Он продолжал работать шофером грузовика на той же автобазе, не выставлял своих картин и никому их не показывал. Ездил по-прежнему на старом «Фольксвагене». Тая подарила ему отличную машину, но он пользовался ею, только когда вывозил свою гражданскую жену в свет.