Шато д'Иф и другие повести

Марио ухмыльнулся – мрачно, неприязненно – и вызвал кафе, находившееся в том же здании: «Принесите мне сэндвич с рублеными маслинами, салат из сельдерея и стакан обезжиренного молока».

V

Во второй половине дня Марио осознал, что больше не может игнорировать неизбежную неприятность: ему предстояло познакомиться с семьей Ралстона Эбери. Домашняя жизнь Эбери не могла быть счастливой. Счастливый супруг и отец не бросил бы жену и детей, оставив их в распоряжении незнакомца. Так мог поступить человек ненавидящий, но не любящий.

На столе Эбери стояла фотография в рамке, но Ралстон отодвинул ее в дальний угол – так, чтобы она как можно реже попадалась на глаза, как если бы он ее терпеть не мог. Таким образом, Марио мог заранее оценить внешность жены и детей прежнего владельца своего тела. Флоренс Эбери – хрупкая женщина с узкой талией и тонкими руками и ногами, пышно и безвкусно одетая, выглядывала из-под полей исключительно нелепой шляпки; у нее на лице застыло недоуменное выражение, как у собачки, наряженной в кукольный костюм – она производила довольно-таки жалкое впечатление.

Лютер и Ралстон-младший оказались коренастыми молодыми людьми с туповато-упрямыми лицами, а Клайдия – пухлощеким созданием с капризным, раздражительно кривящимся ртом.

В три часа дня Марио собрался, наконец, с духом, позвонил по домашнему номеру Эбери и попросил консьержа соединить его с Флоренс Эбери. Та ответила слабым, отстраненным голоском: «Да, Ралстон».

«Сегодня вечером я вернусь домой, дорогая», – Марио пришлось сделать немалое усилие, чтобы прибавить последнее слово.

Флоренс наморщила нос и поджала губы; глаза ее заблестели так, словно она собиралась расплакаться: «И даже не скажешь, где ты пропадал».

Марио спросил: «Флоренс, признайся откровенно: был я для тебя хорошим мужем?»

Флоренс вызывающе приподняла подбородок и моргнула: «Я не жалуюсь. Никогда не жаловалась». Судя по тону, которым она произнесла эти слова, скорее всего, их не следовало принимать за чистую монету. И, скорее всего, для того были основательные причины.

«Нет, я хочу услышать правду, Флоренс».

«Ты давал мне столько денег, сколько я просила. Ты унизил меня тысячу раз – полностью пренебрегал мной, сделал меня посмешищем в глазах детей».

«Что ж, я очень сожалею об этом», – сказал Марио. Заявлять о какой-либо привязанности он не мог. Он действительно жалел эту женщину – но она была женой Ралстона Эбери, а не Роланда Марио. Точнее, она была одной из жертв Ралстона Эбери. «Увидимся вечером», – нерешительно промямлил Марио и выключил экран.

Откинувшись на спинку кресла, он заставил себя думать. Думать, думать! Должен был существовать какой-то выход. Или ему суждено прожить таким образом до конца своих дней – в жирном, нездоровом теле? Марио неожиданно рассмеялся. Если Ралстон Эбери мог купить новое тело – надо полагать, тело Роланда Марио – за десять миллионов, значит, еще десять миллионов долларов того же Ралстона Эбери могли бы выкупить это тело. Ибо Мервин Аллен чутко прислушивался к аргументам, выраженным цифрами с семью нулями. Унизительная, тошнотворная перспектива – подчиниться, смириться, поцеловать пнувший тебя сапог! Но что еще оставалось делать? Носить на себе телеса Ралстона Эбери?

Марио встал, подошел к окну, вышел на балкон-стоянку и вызвал аэротакси.

Через десять минут он стоял перед входом в дом №5600 по Эксмур-авеню в районе Прибрежных Лугов – перед входом в «Шато д'Иф». Садовник, подстригавший кусты неподалеку, поглядывал на него с явным неодобрением. Марио решительно подошел ко входу и нажал кнопку звонка.

Как прежде, пришлось немного подождать – его изучали невидимые детекторы. Солнце грело спину, до ушей доносились ритмичные щелчки садовых ножниц.

«Пожалуйста, заходите!» – тихо произнес автоответчик.

Марио прошел по коридору в приемную с зеленым и коричневым интерьером, с картиной, изображавшей трех голых девиц на фоне дремучего леса.

Появилась сказочной красоты секретарша; Марио снова заглянул в ее широко открытые, ясные глаза, ведущие в глубины странного, незнакомого мозга. Чей мозг скрывался за этими глазами? Мужской или женский?

Марио больше не испытывал ни малейшего желания заслужить ее благосклонность или возбудить в ней вообще какие-либо эмоции. Перед ним было неестественное существо, вещь.

«Чем я могла бы вам помочь?»

«Я хотел бы видеть господина Аллена».

«По какому делу?»

«Разве вы меня не узнаёте?»

«По какому делу?»

«Вы делаете деньги – в этом назначение вашего предприятия, не так ли?»

«Так».

«Я пришел по делу, которое позволит вам сделать деньги».

«Пожалуйста, присаживайтесь». Секретарша повернулась – Марио провожал глазами ее стройное тело. Она носила открытые туфли из эластичного материала, у нее была легкая, изящная походка. Марио ощутил побуждения тела Эбери. Железы старого козла функционировали достаточно активно. Марио поморщился и заставил себя подавить отвращение.

Секретарша вернулась: «Будьте добры, следуйте за мной».