Шатун

Похоронить полсотни убитых оказалось делом непростым, и Искар провозился до полудня. Но о потерянном времени не сожалел. Три обширные ямы он наполнил телами и присыпал сверху землей. И рядом с каждым холмиком он возжег поминальный огонь. Тризна вышла небогатая, а жертв Искар не вправе был приносить ни богам, ни щурам погибших. Ибо не был он ни ведуном, ни старейшиной рода, к которому принадлежали павшие.

Закончив работу, Искар уже собирался уходить с поляны но тут его взгляд упал на предмет, лежавший на дне четвертой ямы, так и оставшейся неиспользованной. Судя по блеску, монета была золотая. Монета выпала из глиняного горшка, а сам горшок лежал поодаль и хранил в себе еще немало разных интересных вещей. Искар долго пересчитывал золотые и серебряные монеты и пришел к выводу, что доставшееся ему богатство оценить можно никак не менее чем в сто гривен. Вдобавок к монетам в глиняном горшке лежала еще и золотая пластина с изображением вставшего на задние лапы медведя. Пораскинув мозгами, Искар пришел к выводу, что Горелуха, скорее всего, не ошиблась и совершенно точно вывела Искара к схронам Листяны Колдуна, вот только божьи ближники побывали здесь значительно раньше и вынесли отсюда все, что только можно было унести.

Звериная тропа неминуемо должна была вывести Искара к реке, и не худо было бы добраться до воды еще засветло, чтобы смыть с себя грязь тяжело прожитых ночи и дня. Следы уходящей Драгутиновой рати Искар читал без труда. Выйдя к реке, эта рать распалась на две части – одни пошли вверх по течению, другие – вниз. Те, что пошли вверх, были числом много менее. Искар пошел именно за этой группой, поскольку она гнала перед собой захваченных в битве лошадей. Среди коней вполне мог оказаться и Искаров вороной, взятый им из-под убитого хазара еще у Торусова городца. Хороший был конь, и Искару не хотелось его терять. Отрок нисколько не сомневался, что даже пешим без труда настигнет Драгутиновых ратников, ибо тем придется ночью останавливаться на привал. Да и двигались они неспешно и открыто, никого, видимо, в этих местах не опасаясь.

Искар умел ходить лесными тропами, покрывая за короткий срок такие расстояния, которые иному верховому не по силам. В лесу вырос Данборов сестричад, а потому чувствовал себя под зелеными кронами как под родной крышей. К реке он вышел даже раньше, чем там появились Драгутиновы ратники. Точнее, мог бы выйти, но неожиданно натолкнулся в полумраке на двоих всадников. Сначала Искар услышал хруст ломающейся ветки и затаился в тени ближайшего дерева, а уж потом на поляну выехали эти двое. Один из всадников был в хазарской шапке, а второй с непокрытой лохматой головой. По этим светлым патлам Искар опознал Глузда, мечника из дружины малого Будимира, которого видел несколько раз в Берестене, и очень удивился, что обнаружил городского обывателя в лесных дебрях.

Всадники выслеживали добычу, и целили они, похоже, на тех же раззяв, что и отрок. А что Драгутиновы мечники раззявы, Искар уже успел убедиться собственными глазами. Ну кто, скажите, располагается в чужом лесу столь широким станом, что крайние дозорные друг друга и на свету не увидят, не говоря уже о поре ночной. Всего мечников было не более двух десятков, а под рукой у них собралось до полусотни коней и более дюжины полоненных, среди которых Искар опознал Щека и Раду.

Поначалу Искар держался в стороне от Глузда и хазара, которые, хоронясь за стволами деревьев, тоже пристально наблюдали за суетой готовившихся к отдыху мечников. Благо следить за ними было одно удовольствие, поскольку костры они разложили чуть не до самого неба. А дозорные, сидя по краям поляны, просто дремали. По громким голосам и размашистым жестам сидящих у костров Искар без труда определил, что мечники уже успели отпраздновать победу. Ни бояр, ни боготуров среди них не было, а потому и чувствовали они себя вольготно без начальственного догляда. Судя по выговору, мечники были радимичами, а пленных они, скорее всего, везли к князю Всеволоду для суда. Коня своего Искар заприметил сразу, захмелевшие мечники хоть и стреножили вороного, но расседлывать не стали, ибо коней было много, а на поляне собрались не те люди, которым труд в радость. Да и какое им дело до чужих коней, которые предназначались для княжьей казны.

Искар не захотел рисковать. Опасался он не столько мечников, сколько Глузда и хазара, которые запросто могли снять его стрелой из зарослей. Поразмыслив, Искар пришел к выводу, что с Глуздом можно договориться.

Лазутчиков Искар захватил врасплох, вынырнув из-за дерева в шаге от них с мечом в руке. От неожиданности Глузд открыл рот, но не издал при этом ни звука. Его товарищ потянулся было к кинжалу, но Искар столь выразительно чиркнул ладонью по горлу, что у хазара сразу же пропала охота к сопротивлению. Место для разговора было неподходящим поэтому Искар указал рукой в сторону от стана. Глузд с хазаром без споров подчинились. Отошли, впрочем, недалеко и устроились под развесистым деревом. Глузд уже пришел в себя и с интересом теперь поглядывал на Искара.