Шатун

— Меня надо было спрашивать, а не Будимира, у которого еще молоко на губах не обсохло, — огрызнулся Рогволд. — Я старший в семье, и если он девушку взял без моего разрешения, то тем самым обиду нанес и мне, и семье, и всему роду.

— Была обида, — согласился с хозяином гость, — но ведь крови между тобой и ганом Гораздом нет. Город ты вернул под свою руку. А если ты отдашь Злату за смерда, то тем самым нанесешь обиду не только Горазду, но и всему хазарскому ганству. Зачем тебе столько врагов, князь Рогволд?

В словах скифа была своя правда. Конечно, в родстве с ганом Гораздом для Рогволда не много чести, но если рассуждать здраво, то такой зять лучше, чем простолюдин Осташ. Но не может же князь и боготур свое слово нарушить!

— А зачем нарушать? — удивился Карочей. — Отправь Злату на дальнюю усадьбу. И там уж не твоя вина будет, если она попадет в руки Горазда. Пусть тогда Осташ требует жену с гана, а ты будешь не против породниться с новоявленным боготуром.

Рогволд захохотал: предложение гана Карочея ему понравилось. В конце концов, с какой стати князь Берестеня должен вмешиваться в спор из-за женщины? Добудет Осташ Злату — быть по сему, а снесут ему голову хазары — и того лучше. Потеря для Велесовой дружины будет небольшая, а князь Рогволд в любом случае останется в стороне.

— От дружбы с Жучином ты зря отмахиваешься, — вздохнул ган Карочей. — Среди купцов-хабибу он один из самых влиятельных. А если хабибу перестанут подзуживать против тебя Битюса, то он твою вину быстро забудет. И выйдешь ты кругом чист, а чистому любое место, даже самое высокое, не в тягость.

— Это ты на что намекаешь? — насторожился Рогволд.

— Всеволод тебя чуть не вдвое старше, а каждому богами отмерен свой срок. Никто на этой земле не вечен. Так почему бы радимичам после смерти Всеволода не выкликнуть тебя Великим князем?

С Карочеем трудно было не согласиться: если не вмешаются стрела, меч или сулица, то жизненный путь Всеволода закончится раньше, чем путь Рогволда. Сын у Всеволода только один, да и тот здоровьем слаб, а что до братьев, то ни Борислав, ни Богдан не пользуются особой любовью ведунов и волостных князей. Когда после смерти Всеволода встанет вопрос о великокняжеском столе, то многие предпочтут видеть на нем боготура Рогволда, а не боготура Вузлева. Даже среди волхвов многие не захотят усиления Сновидовой семьи. Конечно, Рогволд не желает скорой смерти князю Всеволоду, но будущее свое следует подготавливать уже сейчас. Простые радимичи, старейшины, волостные князья и волхвы должны знать, что за спиной Всеволода стоит ближний родович, готовый подхватить выпавшую из рук Великого князя власть.

После бани гости подсели к столу. Меды уже не пили, побаловались слегка греческим вином. Сидели без посторонних, если не считать суетившихся у стола челядинок. Но на холопок почтенные мужи не обращали внимания.

— На твоем месте я бы к Бориславовой дочери посватался, — сказал ган Карочей, с интересом разглядывая кубок фряжской работы.

— А на что она мне? — удивился Рогволд.

— Бориславу Сухорукому великого стола не видеть вовек, но человек он богатый и влиятельный. И если он начнет за тебя хлопотать, то радимичские старейшины его послушают.

— У Борислава своих сыновей трое.

— А хоть бы и десятеро, — усмехнулся Карочей. — Если волхвы не пустили Сухорукого на великий стол, то и его сыновьям путь перекроют. В боготуры-то не вышел ни один из них…

— А Богдан? — напомнил Рогволд. — Младший брат Всеволода?

— Какой из Богдана Великий князь! — махнул рукой Карочей.

Рогволд спорить с ганом не стал — Богдан князю Берестеня действительно не соперник. Вот только захочет ли Борислав Сухорукий помогать родовичу дальнему в ущерб родовичам ближним?

— Я тебе о том же говорю, — пожал плечами Карочей. — Не будет он тебе помогать, пока ты с ним не породнишься. А так у Борислава появится возможность если не для детей великий стол удержать, то для внуков. Если на великом столе утвердится Вузлев, то Сухорукому придется бросать нажитки и бежать из радимичских земель вместе с семьею.

— Сдается мне, что ты не сам это придумал, ган Карочей, — прищурился в сторону гостя хозяин.

— Был у меня разговор с дядькой Бориславом, — с охотою подтвердил скиф. — Ходил он вокруг да около, но дал понять, что заинтересован в твоей дружбе.

— А ты с какой стати хлопочешь за чужой интерес?

— Я не только за чужой интерес хлопочу, но и за свой, — усмехнулся Карочей. — Я сейчас сестричад Великого князя, но случись неприятность с Всеволодом, и среди ближников Битюса я уже никто, захудалый ган бедного скифского рода, и место мое подле кагана будет последним. Ты, Рогволд, если подсуетишься, можешь подняться на самую вершину власти. Ну а мне лестно будет ходить в зятьях Великого князя.

— Каких еще зятьях? — не понял Рогволд.

— Так ведь я к тебе не просто так приехал в гости, а с целью высватать одну из дочерей Твердислава, — улыбнулся Карочей.

— Этого добра мне старший брат оставил с избытком, — засмеялся Рогволд. — Рад буду хоть одну из них сбыть в хорошие руки.