Шатун

Бог Велес славился среди славянских богов своей мощью, той самой мощью, которая двигает мир из прошлого в будущее, ослабление бога, отвечающего за движение, оборачивается застоем для всего мира. Куда толкает мир Велес, Торуса не знал, хотя был уверен, что всякий, кто движется к цели, обязательно ее достигнет. Возможно, о цели бога не знает не только Торуса, но и Сновид, но это вовсе не означает, что боготур и кудесник не должны пытаться постичь замысел своего бога.

Вузлев, встретивший гостя у ворот городца, был спокоен и улыбчив, как всегда. Торуса, знавший Вузлева с детства, ни разу не видел его в гневе. Это вам не Рогволд, который вспыхивает раз по десять на дню. Вузлев же и в битве остается спокоен, разве что улыбка исчезает с его уст, словно делает он хоть и нужную, но очень неприятную работу. Силой и сноровкой Торуса превосходил Вузлева, а вот разумом, пожалуй, уступал, что не раз позволяло Вузлеву брать над ним верх в ученических схватках. Торусе за свои промахи было обидно, но он утешал себя тем, что побеждает все же чаще, чем проигрывает. В отроческих схватках сила была важнее ума, но в жизни чаще бывает наоборот. Потому и относится сейчас Торуса к Вузлеву с большим уважением, чем к мощному и удалому боготуру Рогволду.

Видимо, кудесник Сновид приблизил к себе Вузлева не только по близкому родству, но и за быстрый ум. А в тереме князя Всеволода к боготуру Вузлеву относились ревниво и настороженно. Отношения между Великим князем и кудесником были прохладными, но об открытой вражде речи не шло. Просто Всеволод не любил, когда кто-то становился между ним и народом. А кудесник Сновид далеко не всякое деяние Великого князя отмечал одобрительным словом. Торуса прежде в этих распрях всегда был на стороне Всеволода, считая, что волхвам не следует вмешиваться в княжий суд, но теперь признавался себе, что, вполне возможно, в своих суждениях он был не прав.

– Шатуненок с Радой объявились в моем городце. – Вузлев слушал гостя с большим вниманием. Улыбчивое лицо его в этот момент хмурилось. Похоже, что и для Вузлева хазарское расторопство оказалось неожиданным.

– А кому ты сам больше веришь, Раде или Искару? – спросил он наконец.

– Я не верю ни женщине, ни шатуненку, – махнул рукой Торуса. – Не исключено, что они действуют по наущению Горазда или Жучина.

– А какая корысть Искару в служении хазарам?

– А какая ему корысть в служении божьим ближникам? – усмехнулся Торуса. – А тут еще этот его братан Осташ. Стоит мне только заикнуться перед Рогволдом о Злате, так боготура сразу же хватит удар. Ты же его знаешь.

Вузлев засмеялся. Похоже, он тоже не сомневался в ответе боготура Рогволда. Но смех смехом, а Берестень следовало вернуть под руку князя Всеволода во что бы то ни стало. В этом городе лежит ключ от радимичских земель, недаром же каган Битюс так обхаживал покойного князя Твердислава.

– Сдается мне, что Искар гнет свою линию.

С этим выводом Вузлева Торуса спорить не стал. Шатуненок – отрок себе на уме. А в этом уме у него недостатка нет, от Шатуна ли он его унаследовал или от Драгутина. Но в любом случае боготур Искару не верил.

– Надо соглашаться, – неожиданно сказал Вузлев.

– С чем соглашаться-то? – не понял Торуса.

– Соглашаться надо и с предложением Рады, и с предложением шатуненка.

– Вот те раз! – удивился Торуса. – Как же можно принимать оба, они ж идут в разные стороны!

– Действовать-то мы будем по-своему, – хитро прищурился Вузлев. – Не забывай, что под моей рукой немалая сила – полторы сотни мечников. И об этой силе не знают ни Горазд, ни Жучин.

– Рогволд не согласится отдать женщину из своей семьи под простой кров, – покачал головой Торуса, – а начинать дело с обмана мне бы не хотелось.

– Обманывать не будем. Но и за простолюдина Злату тоже отдавать не след. Пусть этот отрок докажет, что достоин породниться с Рогволдом.

– Но каким образом?

– Бывало в прежние времена, что в боготуры брали из простых семей, но не всех чохом, а только тех, кто силой и умом доказывал, что достоин быть божьим ближником.

– А волхвы согласятся?

– Кудесник Сновид сказал на днях, что ведуны не должны вставать между богами и народом, заслоняя их друг от друга. Простолюдины перестают видеть своих богов и начинают метаться в поисках иной защиты. А каган пользуется этим смятением.

Нечто подобное Торуса вчера уже слышал из иных, куда менее мудрых уст, и очень удивился тому, что мысли кудесника совпали с мыслями отрока, насчет которого у боготура были большие сомнения. Конечно, пускать абы кого в боготуры – это против божьего ряда идти, но ведь и простолюдинов надо же чем-то привлекать на свою сторону. Если смерды останутся равнодушны к славянским богам, то кагану Битюсу это будет только на руку.

– А справится ли отрок с положенными для обретения боготурства испытаниями?

– Это уже не наша забота, – пожал плечами Вузлев. – Если справится, то, значит, Велесу угодно видеть его подле себя, а если нет, то винить некого. Мы с тобой чисты перед отроком, и Рогволд чист.