Шатун (СИ)

Вскоре закончив, запустил плетение и раненый закашлявшись, лёг набок, выхаркивая кровь и пулю заодно, раны на груди уже не было. Тот осмотрелся свежим взглядом и бросился к рыбе. Какая жаренная? Точнее пока полусырая, нет, он сырую хватал и ел, остальные смотрели на это во все глаза. Девушка с благодарностью посмотрела на меня. А я, подойдя к девочке лет восьми, у неё рана на руке была, ножевая, но я думаю сабельная, и двумя «малыми исцелениями», заживил ту. Девочка присоединилась к бывшем раненому. Но жадно ела всё же слегка пожаренную рыбку. Кстати, соль у детишек была, в мешочках на ремнях у троих нашлась. Про меня не забыли, принесли подобие передника, и я надел его, после чего сам приступил к еде, очень хотелось. А девушка описывала брату кто я такой и что сделал, то-то тот такие заинтересованные взгляды на меня бросал. А тут раздался тревожный крик с опушки, похоже кого-то мы на дым всё же выманили, и это хорошо.

Будем встречать дорогих гостей. Насколько они дорогие узнаем по тому что они привезли. Встав, я подхватил не доеденную рыбу и направимся наружу, где на опушке, замерев, продолжил жевать. И хотя приступы голода уже были заглушены, но я ел про запас. Ага, сейчас и я вижу красные пятна на зелёном фоне. Интересно, отчего красные мундиры? Это чтобы показать, что мы вас не боимся, мол, даже не маскируемся? Может быть и дань традиций, но мне кажется, что такие яркие цвета — это глупость. Воспитанный на знании что в армии маскировка на первом месте, мне такие потуги выделится казались дикими. Или это они кровь так маскируют, чтобы товарищи не видели и не пугались? Отчего тогда коричневых штанов нет? Доев рыбу, я отбросил кости и вытерев руки о траву, потом и о передник, подошёл к тому парнишке которого восстановил, он стоял рядом и продолжал жадно насыщаться. Сделав знак ему наклонится, но тот не понял, его сестра что-то тому сказала, видимо передала что я хочу, и он наклонился. Я положил ладони ему на виски и стал передавать заранее подготовленные картинки. Как он выскакивает из рощи и бежит сломя голову. Солдаты, увидев его, устремляются в погоню, и я обездвиживаю их. Три лошади и вещи трёх солдат мне, остальное им. Что сделают с солдатами, сами решат, но лично я собирался их убить.

У парнишки тоже кровь носом пошла, когда мы закончили эту неприятную процедуру, но я убрал болевые ощущения, и стал пока формировать плетение «Паралича», ну и на всякий случай боевое плетение. На лошадей оно не подействует, там немного другая форма плетений, но на людей запросто. Мы же отошли и спрятались на опушке. Когда солдаты сблизились, я насчитал их тридцать, плюс два офицера. Что-то много офицеров на такое количество солдат, если конечно те для них не охрана. Причём прибыли они откуда-то издалека, иначе с ними не было бы заводных лошадей, а тут они были. Посмотрев на парнишку, тот не сводил с меня взгляда, и кивнул ему. Тот вышел наружу, и заметался, делая вид что только сейчас увидел солдат, и побежал дальше вдоль опушки. Ну и солдаты за ними. Плохо, десяток преследует, остальные с офицерами двигаются. Одним ударом всех не накрыть. Тогда я сделал по-другому. «Параличом» накрыл большую группу, и десяток расстрелял ледяными стрелами, и то что до них было мертво двести меня не смутило, дальность пистолетная, ледяные копья я мог прицельно забрасывать на два километра. Правда, уточню, это предельная дальность.

Дальше мы гурьбой выбежали из кустарника, где и было нашего укрытие, называя эти густые заросли рощей я немного преувеличил, и побежал вместе со всеми ловить лошадей. А конкретно меня интересовали офицерские. У них лошади куда лучше, элита, и вещи получше и подороже. То, что живых среди того десятка нет, убеждён, я не промахиваюсь, остальные парализованные, поэтому работал уверенно. Детишки поначалу тыкали ножами в парализованных солдат, но убедившись, что те никак не реагируют, действовали уверенно. Мелочь, собирая лошадей, уводили их к кустарнику, стреноживая, такое впечатление что они с детства занимались этим делом, насколько всё ловко получалось. Более старшие занимались всадниками сбрасывая их с сёдел, тех что сами ещё не упали. Я вот офицеров не сбросил, они как лежали на холках своих лошадей, так и лежат. И у офицеров было по две заводных лошадей с тугими тюками, и чересседельными сумками. Так что я отвёл шесть лошадей в сторонку, сразу показав, что это мои трофеи и не стоит на них открывать рот. Остальные, как и их вещи, меня не интересовали. Тут мне стали помогать, сбросили тела офицеров, но убивать по-моему требованию не стали, раздели до нога, связали и привязали к дереву, к одному с двух сторон. Ну и лошадей расседлали, сбросив с них поклажу. Так что те стали пастись. Некоторые к воде попрыгали, чтобы напиться. Ноги-то связаны. А вот то что старшие парнишки всех солдат прирезали, да ещё и скальпы у всех сняли, это я отметил, но никак не отреагировал, те были в своём праве. Око за око. У них было больше причин и поводов для мести, и я это понимал, как никто другой.