Шажком за монстрами!

— Смотли, налываесся, — прошипел мне Коленька, когда забрал свою рептилию. Я же подмигнул этому гадёнышу, забывая о его существовании. Я одержал победу — это главное. А там — пусть воняет, хоть завоняется.

Оставшиеся полдня все принялись играть со своими питомцами. А затем Лена перехватила маман, которая пришла меня забирать домой. Как мне передала змейка, она говорила с ней о попугае. Чтоб он здесь не появлялся и всё в таком ключе.

Маман расстроилась, судя по тому, что всю дорогу она молчала, размышляла над словами воспитательницы.

А когда мы приехали домой, она передала бате разговор с Леной, и родители пришли ко мне в детскую. Сели рядом, наблюдая, как я собираю очередной конструктор.

— Серёга, отвлекись на минутку, — услышал я голос бати и посмотрел на него. Он был серьёзен, как никогда. — Надо поговорить о Рэмбо. И не только о нём.

— Слусаю, — ответил я.

Ну сейчас будут мозги промывать. Снова.

— В общем, как ты понимаешь, мы не способны повлиять на Рэмбо, — продолжил батя. — Поэтому только от тебя зависит, как он будет себя вести.

— Надо его приструнить, Серёжа, — всхлипнула маман. — То, что он устроил в саду, выкрал спирт из лекарского пункта… Это просто позор какой-то.

— Да не позор это, Наташ, — улыбнулся батя. Вот это по-нашему! Правильно говоришь! — Попугай немного вышел из-под контроля.

— Да, высель, — кивнул я, печально улыбнувшись. — Холосо…

— Ты сможешь его посильней как-нибудь приручить? — спросил батя. — А то если не получится, придётся его в клетку запирать.

Нахер ваши клетки! Он зачахнет взаперти. Это же магический питомец, ему нужно летать, двигаться. Тренировать свои навыки, кстати… Конечно, не бухать и материться. Я про боевые способности. Надо как-нибудь начать уже с ним заниматься.

— Я сплавлюсь, — ответил родителям, и батя, одобрительно кивнув, перешёл на тему черепашки.

— И насчёт Регины… — ответил он, собираясь с духом. — Черепаху надо всё-таки отдать. Много я думал, и если начнётся конфликт с Мартыновыми — будет очень плохо.

— Ага, иидий, — ответил я.

— Да, илидий, сын, всё верно, — сказал батя. — Артефакты невидимости без него не сделаешь. И когда Мартыновы откажутся нам поставлять этот самый илидий — будет кака-бяка. Мы останемся без денег. Ну ты понял.

Я кивнул. Всё понимаю, но не собираюсь отдавать питомца. Как же они не поймут? У меня уже с ней сформировалась связь. Регина приняла меня. Что будет, если нить оборвётся? Да херово будет — как для меня, так и для неё. Но объяснять это долго.

Поэтому я сказал по-простому:

— Легину не оттам.

— Но Серёжа, ты подумай сначала. Будет плохо для всей семьи, — ответила маман.

Но сразу осеклась, встречаясь со мной взглядом. Тем же взглядом я посмотрел на батю.

Бесполезно мне что-то говорить. Я не отступлюсь.

— Так. Ладно, — батя тяжёло вздохнул и поднялся. — Пошли, Наташ. Подумаем, как быть.

Маман открыла рот, пытаясь ещё что-то сказать, но… передумала. Последовала за батей.

Когда они вышли из детской, я решил для начала разобраться с первой проблемой.

Влил ещё маны в связующую нить, которая соединяла меня и Рэмбо. Причём хорошо так добавил энергии, с запасом, и в то же время, чтобы полностью не сломить волю птички.

Связь ярко вспыхнула, заиграла более контрастно в разделяющем нас пространстве.

Теперь попугай никуда не денется. Будет слушать то, что я скажу.

* * *

Поместье Смирновых, спустя полтора часа.

Батя пошёл на отчаянные меры. Пригласил в гости Мартыновых.

Сам граф оказался крепким приземистым мужчиной с пышными усами и короткой причёской. В слегка выпученных глазах сквозило напряжение.

И конечно, Мартынов приехал со своим сыном. Увидев черепашку, Эдик засиял и подошёл к ней.

— У ти моя лодная, — он попытался прикоснуться к животному, но оно подалось назад. — Не бося. Я не обизу.

Ах ты, хитрый хорёк. Играешь на публику здорово. Даже вон, батя с маман удивились и посматривают на меня.

Да хватит пялиться! Присмотритесь в рожу этого наглеца! Там же столько концентрированной злобы, что хоть купайся в ней!

— Пливет, Сиоза, — протянул он мне руку, дабы поздороваться. — Как моя селепаска вела себя? Не плоказничала?

Я не жму руку живодёрам! Отвернулся.

— Ну Серёжа, ты чего? — услышал я умоляющий голос маман. — Поздоровайся.

Ладно, хрен с вами, но только ради бизнеса. Я протянул руку, и Эдик попытался очень больно её сжать. Я немного поддался, а потом сжал в ответ, и лицо его исказило от боли.

Ну что, не ожидал, сосунок? Четыре месяца ползком, два месяца на кольцах, понял, телячья ты печёнка⁈ Это тебе не пальчики выкручивать, пытаясь создать огонь.

И хорош со мной как с другом разговаривать — я не поведусь!

Мы разжали рукопожатия, и Эдик решил взять Регину на руки.

— Ити сюда, Плямпа, — позвал он, и я заметил, что черепаха на это прозвище возмущённо фыркнуло.

— Это Легина, — ответил я, нахмурившись.

— Плямпочка, — потянул опять к ней руки Эдик, и черепаха резко вытянула шею, клацнув зубами. Эдик отдёрнул руку. — Ну ты сево? Не плизнала?

— Ей нлавится имя Легина, — ответил я.