Щебечущая машина

Но мы не только пишем. Много времени тратится, например, на потребление видеоконтента или приобретение причудливых товаров. Но даже здесь, как мы потом увидим, логика алгоритмов означает, что зачастую мы, в известном смысле, создаем коллективный контент. Именно это позволяют делать большие данные: мы пишем даже тогда, когда ищем, листаем, водим курсором мыши, смотрим и переходим со страницы на страницу. В этом странном мире алгоритмизированных товаров, видео, изображений и вебсайтов – от насилия, эротики, анимированных фантазий, предназначенных для детей, на YouTube до футболок с надписью Keep Calm and Rape («Сохраняйте спокойствие и насилуйте») – неосознанные желания, зарегистрированные таким образом, вписываются в новую вселенную товаров. Это «современная вычислительная машина», о которой говорил Лакан: машина «гораздо опаснее атомной бомбы», потому что может победить любого противника, вычислив при наличии необходимых данных бессознательные аксиомы, которые управляют поведением человека. Мы пишем машине, она собирает и объединяет наши желания и фантазии, разбивает их по рынкам и возрастам, а потом продает обратно нам под видом товаров.

И поскольку мы пишем все больше и больше, письмо просто стало еще одной частью нашего экранного существования. Говорить о социальных медиа – значит, говорить о том, что наша социальная жизнь все больше и больше становится средством. Онлайновые заменители дружбы и любви – лайки и им подобное – значительно снижают долю взаимодействия, при этом взаимодействия становятся более непостоянными.

5

Гиганты социальной индустрии любят утверждать, что нет ничего плохого в тех технологиях, которые невозможно исправить другими технологиями. Неважно, в чем проблема, решение найдется всегда: так сказать, аналог «незамысловатого приема».

Facebook и Google вложили средства в разработку инструментов для обнаружения фейковых новостей, а Reuters создало свой собственный алгоритм выявления ложных сообщений. Компания Google спонсировала британский стартап Factmata, который разрабатывал инструменты автоматической проверки фактов, включая, скажем, показатели экономического роста или число иммигрантов, прибывших в США за прошлый год. Twitter использует инструменты, созданные IBM Watson, которые позволяют выявлять случаи кибербуллинга, тогда как проект Google под названием Conversations AI обещает находить агрессивно настроенных пользователей с помощью современной технологии ИИ. А поскольку появилось больше людей, склонных к депрессиям и суициду, генеральный директор компании Facebook Марк Цукерберг анонсировал новый инструмент для борьбы с депрессиями. По словам Цукерберга, ИИ способен определять суицидальные наклонности пользователей даже быстрее, чем их близкие и друзья.

Но у гигантов социальной индустрии все чаще появляются предатели, сожалеющие о том, что помогали создавать те или иные инструменты. Например, Чамат Палихапития, канадский венчурный инвестор с филантропическими идеями, бывший руководитель Facebook, которого замучила совесть. Владельцы технологий, по его словам, «создали инструменты, разрывающие социальную структуру общества». Он обвиняет «кратковременные, дофамин-зависимые петли обратной связи» социальных сетей в том, что они «продвигают дезинформацию, подменяют факты» и дают манипуляторам доступ к бесценному инструменту. По словам Чамата, он даже «близко не подпускает своих детей к этой дряни».

Возможно, вам хочется думать, что какой бы ни была темная сторона социальной индустрии, это всего лишь случайный побочный эффект. Но вы ошибаетесь. Шон Паркер, хакер-миллиардер из Виргинии, основатель файлообменной сети Napster, был одним из первых инвесторов Facebook и первым президентом компании. Теперь же по идейным соображениям Паркер отказался от подобной работы. Платформы социальных медиа, объясняет он, основаны на «петле обратной связи по социальной валидации», что гарантированно позволяет им по максимуму монополизировать пользовательское время. «Именно это придумал бы такой хакер, как я, потому что мы играем на уязвимости в психологии человека. Основатели, создатели… все всё понимали. Но от затеи все равно не отказались». Социальная индустрия породила машину, вызывающую зависимость, не случайно, а осознанно, чтобы вернуть стоимость венчурным инвесторам.