Щекочу нервы. Дорого

Какой-то невзрачный, с побитым оспой лицом человек выскочил из двери и уже раскрыл рот, собираясь что-то сказать, как Юдин пальнул в него. Стрелял не целясь и, будь у него настоящий пистолет, наверняка не попал бы, но пучок электронного сигнала веером накрыл датчик, и человек, заливаясь чернилами, споткнулся о воздух и упал лицом вперед, сшибая стулья. Плешивый юноша тоже вошел в раж, стал правдоподобно трястись, «кирпичики» вываливались из его рук. Он пытался заплакать, чтобы придать действу особый драматизм, но для настоящих слез ему не хватило профессионального мастерства, и он ограничился только кислой гримасой.

– Больше ничего нет! – пролепетал он, опуская в чемодан последний «кирпичик».

Все ясно. Организаторы разнообразили и усложнили игру, вынуждая Юдина подключиться к поиску денег. Юдин приказал плешивому юноше взять чемодан и следовать за ним. И все-таки не хватает остроты! Где милиция? Где неожиданные вводные? Например, внезапно блокируются входные двери банка, и Юдин начинает искать запасные ходы. Или вдруг гаснет свет, на окна опускаются черные шторы, и игра продолжается в полной темноте… А так все слишком просто и банально. Но что Юдин хочет от бесплатной игры, подаренной ему в качестве поощрения? Дареному коню в зубы не смотрят…

Он забрался за стойку, над которой висела табличка «Валютные операции», и выгреб из металлического короба пухлую стопку долларовых купюр.

– А это что? – насмешливо спросил Юдин и, плюнув на стодолларовую купюру, приклеил ее на лоб юноше.

– Это не мой отдел, – заикаясь, проговорил тот.

Юдин выбрался в зал. Юноша едва поспевал за ним. Словно поднос с яствами он нес раскрытый чемодан, наполненный бумажным мусором. Раздутое портмоне лежащего неподвижно толстяка – туда же. И рассыпанные по полу купюры… Теперь вроде бы все. Юдин посмотрел по сторонам. Сценарий исчерпался. Юноша с наклеенной на лоб купюрой стоял рядом и с мольбой смотрел на него.

– Милиция где? – спросил Юдин и зевнул. – Сэкономили? Скучно у вас тут. Скучно…

– Не убивайте меня, пожалуйста, – попросил юноша.

– А какой-нибудь другой текст ты знаешь? – спросил Юдин. Он взял у него чемодан, закрыл его, взвесил, определяя, сколько килограммов макулатуры ему удалось собрать, и подумал, что все бесплатное обязательно разочарует качеством.

– Пожалуйста, не убивайте, – повторил юноша и наконец сумел выдавить слезу. Наконец-то! Под конец игры вошел в роль. Сколько же времени придется раскочегаривать этого актеришку на съемочной площадке, чтобы он начал более-менее сносно играть!

– Не верю. Не верю… – «по-станиславски» расстроился Юдин и прицелился юноше в грудь. – Хоть что-нибудь про бедную маму скажи. Или про несчастную жену, у которой ты единственный кормилец.

– У меня нет жены, – прошептал юноша, глотая слезы.

– Смотри, как надо, – начал учить Юдин. Он поставил чемодан на пол, воздел руки кверху и дурным голосом взвыл: – Простите меня, ради бога, но я человек нездешний, и дома у меня нет, и жена вечно беременная, и детишек целая куча, и все голодные, описанные и обкаканные, и некому о сиротинушках позаботиться, накормить некому, приласкать некому… Вот так надо. Понял?

– Понял, – прошептал юноша и облизнул пересохшие губы.

– Ну, раз понял, тогда встань ко мне лицом. Разверни грудную клетку, а живот втяни… Вот, хорошо… Теперь считаем до трех. Айн, цвай, драй…

Юдин нажал на спусковой крючок, но пистолет не сработал, лишь слабо цокнул.

– Все у вас так, – с печалью произнес он, заталкивая пистолет за пояс. – В самый ответственный момент села батарейка. Ну, ладно! Будь здоров. Встретимся на банкете.

С этими словами Юдин подхватил чемодан и пошел к выходу. Он окончательно разочаровался в игре. Все выглядело очень ненатурально, как в плохом кино. Клерки сопротивлялись слабо. Люди «умирали» фальшиво. Никаких хитрых уловок не было. Милиция не приехала. И в конце концов села батарейка в пистолете. «Стоило из-за этого вылезать из постели? – думал Юдин, выйдя на улицу. – Посмотрим, какую они поляну накроют. Если не будет достаточно водки и приличной закуски, то можно считать, что день испорчен безнадежно».

Как раз загорелся зеленый свет на пешеходном переходе. Подслеповатая, трясущаяся, как бумажный комок на ветру, старушка попросила помочь перейти. Юдин взял ее под костлявую руку, перенес с тротуара на «зебру», и тут через переход нагло, с воем, проскочила милицейская машина. Юдин плюнул ей вслед и громко выругался:

– Вот же мент поганый! Чуть бабушку не раскатал!

Он хотел потрясти кулаком, но обе руки были заняты, и тогда Юдин взмахнул ногой, словно ударил по невидимому мячу. Но милиционерам не было никакого дела до него, они с воем помчались по своим делам. Юдин, благополучно доставив бабушку на другую сторону улицы, усталой походкой отработавшего смену шахтера поплелся в подворотню.

Из микроавтобуса, словно черт из табакерки, высунулась сотрудница экстрим-агентства. Она была похожа на сумасшедшую, изображающую бешеную лисицу.