Щенок II. Гнев Снейпа

- Нет. Я засажу его за похищение, - Сириус встал с кровати и схватил Гарри за руку, разворачивая к себе. Вальбурга умерла всего год назад, и он боялся представить, какие адские западни она могла придумать для чужаков в своем доме. – Веди себя тише, иначе разбудишь мою мать, и это тебе не понравится.

Гарри кивнул, выглядя при этом ужасно напуганным, но Сириус будто не заметил. Как только он открыл дверь, мальчик издал звук, будто собирался закричать, но Сириус быстро зажал ему рот рукой и хрипло прошептал на ухо:

- Ни звука, парень. Нужно выбираться отсюда. Если потребуется связать тебя – я сделаю это.

Было противно говорить все это сыну Джеймса, но у него еще будет время на извинения. Джеймс бы понял его.

- Понял? – полушепнул, полурыкнул Сириус и дождался кивка. Странная дрожь пробежала по всему телу мальчика, и уже до того, как унюхать, Сириус понял – парень не выдержал. Теплая жидкость потекла по ногам Гарри и чуть намочила штаны Сириуса. – Мерлин, Джеймс, - прошипел он.

Лицо мальчика покраснело; он определенно был смущен до упора. Его маленький нос чуть дернулся, как будто он не мог нормально дышать. Но Сириус хотел только поскорее сбежать отсюда и, может, стянуть чего-нибудь съестного на ужин. Так что он только подтянул мальчика повыше, поднял на руки и спустился на первый этаж. А оттуда уже можно удрать, так, что их не заметит ни один аврор, никто – только надо сделать это быстро.

Глава 22.

Гарри замер в руках Сириуса, он не хотел, чтобы его били или связывали. Он и так знал, что всего лишь вопрос времени, когда мужчина разозлится окончательно. Злые люди били его, взрослые били его, и Гарри понимал, что этот мужчина тоже его ударит. Что он тоже злой.

Мужчина тихо крался по лестнице, больно прижимая руку ко рту Гарри, так, что он почти не мог дышать. Но ему и не нужно было, да? Он ведь смог тогда, в ванной, когда она… Обычно злые люди не убивают, хотя этот мужчина ведь убил родителей Гарри. Или нет? Он сказал, что нет, но, может, он соврал?

Папа, пожалуйста, помоги, пожалуйста, пожалуйста, помоги!

У подножия лестницы было ужасно грязно, комки пыли были больше тех, что Гарри убирал у Дурслей. Мужчина осторожно прошел на кухню и усадил Гарри на жесткий стул.

- Сиди, - выдохнул он прямо Гарри в ухо. – Я принесу чего-нибудь перекусить.

Гарри протер глаза от пыли и молча следил, как мужчина шарит руками по пустым полкам.

- Я хочу домой, - тихо сказал он. – К папе.

- Он не твой отец, парень, - рыкнул мужчина. – Я же сказал, у него не было никаких прав усыновлять тебя.

Значит, ему придется вернуться к Дурслям? Только не это. Нет. Они же убьют его! Дядя так ненавидит его… Гарри сполз на край стула, не смея вставать без разрешения.

- Но он спас меня. Они били меня, а Северус спас меня.

- Замолчи, - шикнул мужчина, копаясь в кухонном шкафу.

- Они держали меня в чулане.

- Угу.

Он не слушал! Но Гарри должен был заставить его выслушать!

- И они никогда не кормили меня, не со стола. Только кидали на пол то, что осталось, если я был хорошей со… хорошим мальчиком, - Гарри вздрогнул от собственной оговорки. Он не был собакой, не был! Неважно, что они говорили или заставляли его делать! – Я не ел собачью еду, даже когда они посадили меня на цепь, видите? – он поднял подбородок и указал на шрам, который так и не удалось свести даже волшебными мазями. – Они надевали ошейник, очень тугой, было больно. Я порезался и остался шрам.

Глаза мужчины расширились.

- Они сажали тебя на цепь?

- На заднем дворе. И она… т-тетя Петунья обожгла меня. Бекон подгорел и она прижала мою руку… было больно, но Ей было все равно. И Ему тоже.

- Ему?

- Д-д-дядя В-вернон, - прошептал мальчик, чувствуя, что задыхается, как будто дядя снова сжимал его горло. – Он ненавидел уродца. Бил его и называл… - Гарри глубоко вдохнул и машинально прижал руки к животу, будто защищаясь от удара. – Меня, я имею в виду. Он называл меня уродом и бесполезным выродком, щенком, которого нужно было утопить вместе с его родителями. Он бил меня палкой и ремнем, посадил на цепь после того, как я… я…

- Что?

Гарри сильнее сжал руки и продолжил, краснея от стыда.

- Я рылся в мусорном баке, искал еду. Я все сделал, все убрал, заправил кровати, полил цветы, но Даддерс испачкал полы, и они сказали, что щенок сегодня не получит еды.

Гарри поднял глаза на мужчину, увидел, что он плачет, и только тогда почувствовал влагу на собственных щеках. Но ведь никто не бил его сейчас, и мужчина слушал его. И Гарри продолжил рассказывать обо всем, что сделали Дурсли, но о чем он никогда никому не говорил раньше: о той голубой штуке, которую Она заставила выпить его, о месяцах в чулане под лестницей, когда он уже даже не мог шевелиться от голода, о том, как Дадли был его по животу, пока его не вырвало прямо на себя в первый же школьный день, а остальные дети стали звать его Вонючкой…

Гарри замолчал, но не потому, что ему больше нечего было рассказать. По щекам мужчины текли слезы, он бормотал:

- Гарри… о, Гарри, мне так жаль…