Щепа и судьба (СИ)

Вячеслав Софронов ЩЕПА И СУДЬБА

ЩЕПА И СУДЬБА

ОТ АВТОРА

Мой род насчитывает пять поколений «сидельцев». Так уж сложилось. Началось все с Николая I в 1850 году, когда один из моих далеких предков был направлен на поселение в Тобольск. (За что, смею пошутить, весьма признателен самодержцу Николаю Александровичу.) Иначе многое в моей судьбе сложилось бы иначе. Кстати говоря, предок мой оказался в одном этапе с Ф. М. Достоевским, но в Тобольске пути их круто разошлись.

И женился тот ссыльный-поселенец на дочери такого же ссыльного. И нарожали они семь или восемь детей. Таких же непокорных и свободолюбивых, а потому чему удивляться, что черта эта передалась их детям, а по большому счету всему нашему роду. Так что через определенный срок подвергались арестам, а кто и заключению все остальные мои предки, как по заказу, включая отца и деда.

Но, что интересно, сам я никогда не ощущал на себе клейма ссыльных пращуров, может потому, что едва ли не половина моих земляков-ровесников пережили примерно то же самое.

Уже потом, став чуточку мудрее, принялся размышлять и взвешивать: столь ли велики были на самом деле грехи моих предков, и могла ли их судьба сложиться иначе? Наверное, могла бы, будь они не столь своевольны и независимы. Да еще, если бы законы моей отчизны были не столь суровы, когда за малейший проступок, ослушание начальства ты мог оказаться на скамье подсудимых. Так или иначе, но дед и отец были реабилитированы, однако… годы, проведенные в заключении, наложили на них свой не проходящий с годами отпечаток. Передался ли мне их настрой к власти и ее верховным правителям — несомненно. Иначе и быть не могло.

Но, если разобраться, большая часть моего послевоенного поколения жила и вырастала под прессом того партийного уклада, считавшегося единственно правильным и верным.

Главное же преступление тех властей вижу в том, что был подчистую разломан, распылен прежний жизненный уклад миллионов семей, строившийся и слагавшийся веками. Прервались родовые связи, рухнули не только дворянские династии, уничтожено духовенство, промышленники и предприниматели всех мастей и калибров, но искорежили и крестьянский быт, сделав состоятельных, работящих хозяев изгоями, заронив искру зависти и ненависти к чужому добру, а значит, и к самому человеку. Такого разгула всеобщей ненависти людей друг к другу Россия до сей поры не знала…

Часть этого зла вылилась и на наше послевоенное поколение, а уж кто и как его воспринял, не мне судить. И сейчас это чувство зависти живет где-то рядом, потому как разобщение наше не закончилось и многие, ой многие ощущают себя отколотыми, как малые щепочки, отброшенными от общегосударственного древа. Со щепой легче управляться, чем с могучим стволом, соединенным и сплоченным природой в единое целое. Потому и пришло на ум название «щепа», поскольку все мы по той или иной причине в разное время лишились этих связей и теперь, особенно под старость, остро чувствуем одиночество и ненужность. Так это или нет, решать читателю. Дело автора — высказать свою точку зрения, и совсем необязательно, что все и каждый должны быть с ней согласны…

…Заранее предвижу, что, прочтя написанное мной воспоминания, большинство читателей, особенно моего поколения, отнесутся к ним с неприязнью. Зачем ворошить старое, почти сгоревшее. Поздно… Лучше бы о чем-нибудь пафосно-бравурном и веселом написал. Да, у нас принято говорить о былом: с ностальгической ноткой в голосе. Так уж мы воспитаны и приучены быстро забывать обиды и унижения. Удивительная страна, поразительные люди! И я в том числе. Точно такой же. Ничем не лучше и не хуже. Разве что памятнее во всем, что касалось несправедливости…

ВСТУПЛЕНИЕ. ЩЕПА

Мужик с топором в руке тяжело пробирался по снежной целине, держа направление на сосновый бор, стоявший дружной, почти без просветов стеной в стороне от санной дороги. Сосны были стройны, с густой кроной и правильными геометрически очертанными цилиндрическими стволами. Вольные деревья, не обремененные никакими заботами, кроме как пополнением своих рвущихся вверх, ввысь соков. И сейчас, глядя с высоты своего могучего роста на маленького мужичка с топором в руках, они и не догадывались о его замыслах.