Щепотка пороха на горсть земли (СИ)

А еще, и это уже вовсе не имело под собой никаких оснований, но трактирщик готов был поручиться: Шалюков подворовывал, как и все, связанные с приисками. "Да, — спокойно подтвердил он, — и Старицкий тоже ворует, иначе не сидел бы с его запросами в нашем диком краю. Потому при нем и не стал говорить". И у Игната имелась вполне связная версия: поначалу Шалюков знал меру, потом сорвался и хапнул больше, чем следовало, за что и поплатился.

Дмитрий отметил для себя, что управляющий прииском трактирщику тоже не нравился, причем гораздо сильнее. Но сложилось впечатление, что больше всего Игнат сердился на Старицкого за попытки приударить за Анной Набель. Но на ревность это не походило, скорее на отеческую опеку.

— А кто нашел тело? — спросил Дмитрий, потому что в абы как составленном отчете имени не стояло.

— Пастухи, — подала голос Анна. — Мамонтов через забоку гнали, и там его заметили.

— Забоку?..

— Луга сенокосные. Вдоль них дорога на прииск идет, а дальше выпасы. Вот он в падушке у дороги лежал, там ручей мелкий, частью в нем даже.

— Падушка? — уточнил Дмитрий и улыбнулся. — Почему в Рождественске никто так не разговаривает?

— А там больно много офицеров из столицы, с правильным выговором, — вставил Игнат насмешливо. — Овражек это. Падь у нас — ущелье, а падушка, значит, овраг. А то и канава. Но там скорее овраг.

— Да. Овраг, неглубокий, но обрывистый, — поддержала Анна. — Решили, что его упыри задрали — там и кровищи было, и разодрано все в клочья, руку оторвали, лицо тоже обглодали и полчерепа сковырнули. Они у нас тут любят мозгами полакомиться, правда, человечьими редко выпадает…

— Погодите, — встряхнулся Косоруков, слегка осоловевший от таких рассуждений из уст молодой девушки. — Вы что, всерьез уверены, что его обглодали упыри?

— Я же говорила, их тут с войны полно. А что ж ваш судебный врач понаписал?

— Что причина смерти — выстрел с близкого расстояния дробью, а все прочие повреждения нанесены посмертно. Наверное, он не пытался выяснить, кто именно его объел… Я решил, про упырей была шутка, — растерянно пробормотал он. — Но никаких жалоб вроде не было, на нечисть и нежить быстро реагируют, особенно если ее много.

— А чего на них жаловаться? Не мешают же, — пожала плечами Анна, и в ее глазах было такое искреннее непонимание, что Дмитрий не нашелся с возражениями. — Они в город не лезут, земля освященная, куда им. Боятся. А за городом ночью никто не ходит, ну разве что пастухи, бывает, на дальние пастбища уходят. Но против мамонта и так ни один упырь не попрет, а у нас им еще и бивни не подрезают, как в городе. Упыри тоже хоть и дохлые, но соображают.

— Но ведь это упыри, — предпринял еще одну попытку Дмитрий.

— Да ладно тебе, — махнул рукой Игнат. — Что они, не люди, что ли?

Этот оксюморон окончательно завел разговор в тупик, поэтому Косоруков предпочел вернуться к выяснению деталей происшествия, не связанных с нежитью, и потрясающей гречке с потрохами, которую ему принесли на второе. Кому эти потроха принадлежали раньше, он благоразумно решил не спрашивать, а то с подобным отношением к упырям можно было ждать разного.

Деталей оказалось немного, но зато почти что из первых рук. Потому что мальчишка-пастушонок помчался сразу к госпоже Набель, та отправила вестового в Хингу за полицией, потому что своих городовых в Шнали за ненадобностью не было, взяла лошадь и поехала смотреть что и как, прихватив по дороге первого попавшегося горожанина с телегой — не оставлять же труп гнить в овраге пару дней до прибытия полиции.

И так легко она об этом рассказывала, что Дмитрий, как ни старался сдерживаться, все равно то и дело недоверчиво поглядывал на собеседницу. Симпатичная молодая девушка, явно с воспитанием и образованием — наверное, лучшим из того, что можно было получить в этом диком углу. Но когда она преспокойно начинала рассуждать о повреждениях объеденного трупа, не теряя от этого здорового аппетита, хотелось потрясти головой и прочистить уши. С таким выражением лица стоило бы о видах на урожай рассуждать, а не о том, что упыри выжрали бедолаге потроха. Косоруков многое повидал в жизни, но и ему от описания делалось неуютно.

Но зато теперь крупнокалиберный Торк в кобуре на девичьем бедре не выглядел чужеродным.

Однако назвать это болезненным смакованием подробностей тоже было бы неправильно. С хладнокровием судебного врача Анна рассказала о том, на что обратила внимание, похвалила полицейских, что сумели найти там повреждения от дроби. Опять подтвердила, что лошадь и вещи пропали бесследно.