Щепотка волшебства

Захлопнув крышку, Алфи вскочил на ноги и стукнулся головой о столешницу. Миниатюрная чашка эспрессо, заказанная мужчиной, подскочила, обжигающие черные капли полетели на его уложенные волосы.

– А-а-а! – завопил мужчина. – Кэс ки сё пас?![19]

Алфи вылез из-под стола, и в это мгновение к нему бросился официант с корзинкой хлеба в руках. Швырнув в лицо Алфи булочку, он закричал:

– Уходите и не возвращайтесь сюда, странные дети!

Роз и Тим вскочили со стульев и помчались назад к выставочному центру. Алфи, потный, с шишкой на макушке и крошками в волосах, обогнал брата и сестру, развернулся к ним лицом и победно вскинул над головой банку из синего стекла:

– Есть!

* * *

К тому времени, когда Роз и ее братья вернулись в выставочный центр, шеф Жан-Пьер как раз вынес решение по вопросу о «жульничестве» команды Чудсов.

– Поскольку все произошло до официального старта готовки, нарушения правил не было, – объявил он Лили и Чудсам.

– Вот и славно, – сказала Лили. – Я бы страшно огорчилась, если бы детишек исключили из конкурса еще до начала соревнования.

Послав Роз ледяную улыбку, она удалилась на свою кухню.

Роз зажмурила глаза и сосредоточилась на рецепте. Благодаря уникальному почерку Балтазара – такому изысканному и безупречному – она легко могла воскресить в памяти рукописную страницу во всех подробностях, включая список и количество продуктов, температуру и время выпекания. На всякий случай она вслух перечислила необходимые ингредиенты:

– Мука, яйца, ваниль, сливочное масло, шепот влюбленных.

– Покажи им класс, солнышко. – Парди обняла ее за плечи.

– Лик, пожелай мне удачи. – Роз посмотрела на младшую сестренку.

Проигнорировав просьбу, Лик воздела глаза к потолку и утомленно вздохнула:

– Какая отвратительная тут отделка! Для истинной роскоши стоило хотя бы попытаться использовать элементы стиля рококо. Где изящная лепнина Вессобруннской архитектурной школы, я вас спрашиваю? Лили Ле Фей предпочитает Вессобруннскую школу!

– Что она лопочет? – озадаченно спросила Роз.

– Перед отъездом из дома я решила на скорую руку напечь «Упрощающих сконов». Знала же, что получится не очень, но с утра все равно дала один скон Лик – и вот результат. Теперь она зациклилась не только на Лили, но и на искусствоведении.

Роз печально покачала головой. Станет ли когда-нибудь ее чудесная младшая сестричка прежней?

Жан-Пьер Жанпьер выгрузился из своей летучей корзинки, прошествовал на середину сцены и взял в руки микрофон.

– Час пробил! – возвестил он. – У вас ровно шестьдесят минут на приготовление первого десерта. За временем можно следить здесь. – Жан-Пьер указал на стену над входом, где висели большие черные часы в виде кухонного таймера. – На старт, внимание, печем!

Парди, Алфи и Лик поспешили присоединиться к Балтазару и Альберту на балконе, предоставив Роз и Тиму самостоятельно выплыть – или пойти ко дну – в океане выпечки.

Роз не мешкая открыла шкаф и взяла с полки пакет с мукой и маленький коричневый пузырек с ванильной эссенцией. Из красного холодильника достала упаковку яиц и пачку масла. Разложив ингредиенты на столе вокруг чаши для смешивания, шумно выдохнула.

– Ну, приступим. Тим, подай мне, пожалуйста, мерные ложки, – попросила она.

Однако Тим уже увлеченно позировал перед камерами. Небрежно прислонившись к столешнице, он скрестил руки на груди, демонстрируя бицепсы. Роз узнала эту позу – очередной приемчик из арсенала Тима для повышения привлекательности. «Настоящий мачо», – называл этот образ он.

– Выпечка – крайне сложное занятие, – мурлыкал он в объектив, проводя пятерней по торчащим рыжим шипам, – которое, однако, доставляет мне огромную радость. Я пожертвовал всем, лишь бы оказаться здесь. Весенними каникулами… вообще всем. Конечно, личная жизнь страдает – можно сказать, я пеку с раннего утра до позднего вечера, пока не падаю в кровать. И все-таки ради хорошей девушки я готов отложить кухонную лопатку в сторону.

Тим подмигнул в кадр, и оператор перевел фокус на Роз. Под прицелом телекамер она чувствовала себя немного странно. Непривычно было сознавать, что на тебя смотрят, что кто-то считает тебя интересной настолько, чтобы запечатлевать твое лицо, слова и действия для вечности. От этой мысли чуточку кружилась голова, и в то же время она подстегивала, заставляла двигаться проворнее. Роз отмерила две чашки муки и всыпала их в чашу.

– Ого! – Тим показал на Лили, чьи профессиональные движения снимали не менее семи операторов. – Почему нам не выделили столько камер?

– Тим, сейчас не до камер, – сказала Роз. – Просто неси сюда банку.

Тим открыл банку из синего стекла, металлической ложкой выскреб посеревшую миндальную пасту и вывалил ее в чашу к остальным ингредиентам. Роз все перемешала; тесто сделалось кроваво-красным.

– О, красный! – снова подмигнул на камеру Тим. – Цвет страсти!

Роз помешала еще; из красного тесто превратилось в графитово-черное. Роз продолжала вращать ложкой, тесто становилось все более густым и липким, мешать его было все труднее, пока наконец оно не застыло плотным черным шаром.