Щит дьявола

Штаб-квартира генерал-майора полиции и бригадефюрера СС Дегенхардта Доннера, располагавшаяся в отеле «Квелленхоф» на окраине Аахена, пребывала в состоянии крайнего напряжения и тревожного ожидания. Бесчисленные штабные офицеры заполнили коридоры, по которым когда-то чинно прохаживались солидные постояльцы, приезжавшие в Аахен лечиться на местных водах. Посыльные и вестовые в заляпанных грязью плащах то и дело получали новые депеши и письменные распоряжения и развозили их в войска. Однако фон Доденбург, который неоднократно сталкивался с подобными ситуациями за годы войны, казалось, не разделял слишком уж сильных опасений Доннера.

— Бригадефюрер, — твердо произнес Куно, постукивая указкой по большой карте, висевшей на стене. — Прорыв американских войск в районе Римбурга не может являться главным направлением их атаки. Дабы убедиться в правоте моих слов, только попытайтесь оценить то расстояние, которое придется пройти из этой точки американцам, чтобы оказаться в самом городе. Расстояние чересчур большое. Проходить его под огнем они не захотят. Удар на Римбург — это отвлекающий маневр. Настоящий удар будет нанесен в другом месте. Там, откуда они смогут прорваться непосредственно к Аахену и овладеть им.

— Но, фон Доденбург, вы должны знать, что они бросают в этот участок прорыва батальон за батальоном! — запротестовал генерал. — Они уже пожертвовали, по крайней мере, тремя полными батальонами, чтобы пробиться на этом направлении. А пленный доложил, что на этом участке прорыва задействована вся 30-я пехотная дивизия США, усиленная к тому же дополнительными подкреплениями.

Штандартенфюрер кивнул:

— Я и не собираюсь спорить с этим, бригадефюрер. Но может ли Римбург в действительности являться основной точкой приложения их сил? — Сжав кулаки, Куно твердо ответил на собственный вопрос: — Безусловно, нет! — Он постучал указкой по району, занятому 1-й пехотной дивизией под командованием генерала Хюбнера: — Вот откуда последует основной удар на Аахен, уж поверьте мне! Здесь американцы уже дошли до пригородов. И именно отсюда они попытаются овладеть всем городом.

— Но здесь они не сделали даже попытки двинуться вперед, фон Доденбург, — возразил Доннер, извлекая из глазницы свой стеклянный глаз и протирая его. — На северном же направлении они прошли за сегодняшнее утро больше километра. — Он подался к Куно: — Вопрос состоит в том: что лично вы собираетесь делать в этой ситуации?

Фон Доденбург сделал глубокий вдох.

— Я собираюсь пойти на обоснованный риск, бригадефюрер. Если я поставлю свою боевую группу и сосредоточу все ее усилия здесь, а американцы нападут на Аахен с юга, — то мы потеряем все. Тогда вы можете навсегда забыть об идее удержать Аахен в своих руках. — Он развел руками: — У меня все равно не хватит людей, чтобы прикрыть сразу оба возможных направления вражеской атаки. И в этих условиях я предпочту пожертвовать Римбургом. Это будет меньшим злом.

Генерал Доннер несколько мгновений обдумывал слова фон Доденбурга.

— Ну хорошо, штандартенфюрер, пусть будет так. Мы подождем с использованием вашей боевой группы до тех пор, пока развитие ситуации не прояснится окончательно. Но что же делать, если вы окажетесь неправы?

Куно фон Доденбург заставил себя улыбнуться:

— Тогда, бригадефюрер, мы все окажемся в дерьме — причем по самые уши!

* * *

В течение всего полудня «Мясники Рузвельта» продолжали наступление на Римбург. Они последовательно пробивали брешь за брешью в организованной генералом Доннером линии обороны, составленной в основном из резервистов, инвалидов и второклассных войск, заставляя немцев пятиться назад и отходить на новые рубежи обороны. Вся местность в этом районе была изрыта воронками от снарядов и усыпана осколками. Все деревья, росшие вдоль дорог, были наполовину срезаны и расщеплены артиллерийским огнем. Сами дороги, изрытые шрапнелью, выглядели точно человеческая кожа, покрытая оспинами.

Однако и сама 30-я пехотная дивизия несла серьезные потери. Продвижение вперед давалось ей весьма дорогой ценой. Большинство военнослужащих дивизии, в том числе и те, что прибыли в ее расположение взамен раненых в прошлых боях, получили серьезные ранения и выбыли из строя в течение первых же пяти минут боя. Те же, кто счастливо избежал пуль и осколков и продолжал сражаться, зачастую обнаруживали, что от бывших взводов, в составе которых они начали воевать этим утром, осталось не больше пяти или шести человек. Все остальные были или убиты, или ранены. Однако эти тяжелые потери не слишком волновали генерала Лиланда Хоббса. Глядя на карту боев, он уверенно рассказывал своим штабным офицерам:

— Мои ребята сумели надломить противника. Мы почти вошли в Аахен. Крауты уже бегут из города. К ночи мы войдем туда — победителями!