Щит и меч

— Этот не из тех разведчиков, кто стремится сохранить жизнь своим летчикам, и поэтому не интересуется системой нашей противовоздушной обороны. И, пожалуй, он больше заботится о том, как свалить Рузвельта, чем о том, как победить Гитлера…

— Да, — подтвердил Вайс. — Он очень непочтительно говорил о своем президенте.

— А о фюрере?

Вайс твердо взглянул в глаза Густаву.

— Дословно он сказал так: «Вам, немцам, следует сменить вывеску Гитлера на другую, тогда вашей фирме проще будет вести дела».

Густав пожевал губами, попросил:

— Запишите это его высказывание в рапортичку. Остальное можете опустить…

В коттеджах на Бисмаркштрассе так же, как и в доме на Беркаерштрассе, 31/35, даже во время сильнейших воздушных налетов на Берлин деловая, рабочая обстановка не нарушалась, словно рабочие районы с грохотом рушились не в том же городе, всего в нескольких километрах отсюда, а в какой-то другой стране.

Сначала Вайс приписывал такое железное спокойствие мужеству и самообладанию сотрудников секретной службы. Но вскоре убедился, что ошибается. Это были лишь плоды уверенности в том, что некая частная, «джентльменская» договоренность между германской иностранной разведкой и ее коллегами в Вашингтоне и Лондоне не будет нарушена. Очевидно, из благодарности военно-воздушным силам союзников СССР за создание нормальной рабочей обстановки немецкая иностранная разведка, в числе многих других обязательств, взяла на себя спасение летчиков, сбитых над территорией Германии.

Геббельс призывал население вершить самосуды над американскими и английскими летчиками, которые выбросились на парашютах из горящих самолетов.

Но не всех пленных американских и английских летчиков ожидала такая участь. Некоторые из них попадали в лагеря для военнопленных, и даже не в общие, а специальные, достаточно комфортабельные, и сотрудники немецкой иностранной секретной службы помогали офицерам и сыновьям тех, кто занимал значительное положение в своей стране, бежать отсюда, обеспечивая возможные удобства и полную безопасность при побеге.

Поручения, которые выполнял теперь Вайс, и были связаны с переброской таких военнопленных. В его распоряжение выделили «опель»-фургон, с мощным мотором, снабженный потайным сейфом, радиопередатчиком и вместительным баком для горючего.

Уже дважды Вайс перевез пассажиров через границу: один раз швейцарскую, другой — шведскую. Но этим задание не ограничивалось.

Сейф в его «опеле» был заполнен золотыми слитками с клеймом немецкого рейхсбанка.

Золото следовало поместить в швейцарском банке в сейф, абонированный СД.

По законам Третьей империи вывоз золота за пределы рейха считался государственной изменой. Попытка нелегально вывезти из страны золото или валюту каралась смертной казнью.

И его пассажир и груз, который Вайс должен был вывезти в своем «опеле» за рубеж, равно таили для него смертельную опасность, хотя делалось это с ведома самого Гиммлера.

Вайс был снабжен охранными документами. Но в случае, если бы гестапо проявило законное любопытство и обнаружило в машине Вайса пассажира или груз, тот же Гиммлер подписал бы приказ о его казни, ни на мгновение не задумываясь, и Шелленберг представил бы неопровержимые доказательства того, что Иоганн Вайс — Петер Краус — никогда не числился в кадрах иностранной разведки рейха. Тем более, что Вайс принадлежал к составу особой группы Шелленберга, картотека которой хранилась в его личном сейфе.

У каждого из нацистских лидеров была за рубежом своя мощная и солидная агентура, ведавшая их закулисными финансовыми операциями. На плечи Вайса легли самые трудные обязанности — он стал курьером, доставлявшим валютные ценности.

И не столько удручала Иоганна опасность, которой он постоянно подвергался, сколько другое. Кроме информации о том, что нацисты, обеспечивая себя на случай поражения рейха, как крысы, стаскивают запасы в новые норы, он в своих рейсах ничего существенного приобрести не мог. К тому же ему казалось, что он перешел на более низкую ступень в своей служебной карьере. Но эти его мысли были плодом представлений, свойственных психологии советского человека.

Иоганн не мог понять, что в том мире, где он оказался, золото и валюта — величайшие из всех ценностей, и, назначив его «золотым курьером», ему тем самым оказали неограниченное доверие. А он воспринял поручение заниматься контрабандой золота и валюты как выражение недостаточного к нему доверия.

Однажды при пересечении границы его стали преследовать гестаповцы. Он принял бой с ними и, несмотря на то, что его машина была повреждена, все-таки благополучно доставил свой груз. И когда все было кончено, Иоганн лишь порадовался, что получил возможность, с соизволения службы СД и действуя строго по инструкции, перебить нескольких гестаповцев.