Щит и меч. Книга вторая

Александр Белов настолько свыкся с Иоганном Вайсом, настолько перевоплотился в него, что нынешнее его состояние уже казалось ему вполне естественным "производственным" состоянием разведчика. И если он мысленно и обращался к самому себе, а Александру Белому, то лишь в тех случаях, когда возникала необходимость получить дальнейшие указания от человека, которому он, как говорится, строжайше подотчетен. Обличье абверовца почти не стесняло его. У его ни разу не возникло потребности помедлить, чтобы решить, как в том или ином случае вести себя, рассуждать или поступать абверовцу Иоганну Вайсу.

Но он несколько растерялся, когда окончательно удостоверился в том, что Эльза любит Зубова.

По соображениям чисто деловой целесообразности Эльза решительно вынудила Зубова завязать отношения с Бригиттой, и эти отношения вскоре приняли характер любовной связи, полезной для дела, но мучительной для Эльзы.

Это было для нее все равно, что самой отказаться от любимого человека, отказаться от надежды на возможное счастье. То была одна из множества невосполнимых утрат, какие приходится переносить разведчикам.

Вечером Эльза, кокетливая, с игривой улыбкой на губах, в черном трико, туго обтягивающем ее ставшую как бы бесплотной фигурку, должна была развлекать в варьете воинов вермахта. После выступления принимать поклонников за дощатой, наподобие стойла, перегородкой своей артистической и всячески исхитряться, чтобы избежать армейской настойчивости фронтовиков, переносящих стратегию блицкрига на отношения с женщинами.

Днем она должна была репетировать свой номер, обходить тайники, встречаться на местах явок с товарищами, передавать радисту материалы, принимать и расшифровывать шифровки, выполнять поручения Центра.

Помимо все этого, у себя дома, среди соседок и соседей, нужно было вести себя стойко и последовательно, так, чтобы сохранить репутацию полупорядочной девицы, твердо решившей скопить себе на приданое и выйти замуж за солидного пожилого человека, не слишком щепетильного, который не станет придираться к ее прошлому. И, готовя себе в общей кухне обед, она должна была, как истая немка, проявлять крайнюю бережливость, а жалея многодетную вдову, муж которой пал на Восточном фронте, скрывать от всех, что делится с ней своим скудным пайком. Это было бы расценено не иначе, как то, что она, Эльза, — распутная девка, ей перепадает кое-что от фронтовиков, отсюда и ее безрассудная щедрость.

Однажды Эльза со смехом рассказала Иоганну, что ей сделал предложение пожилой вдовец, лейтенант из роты пропаганды. И если она достанет документы, подтверждающие, что в ее жилах не течет ни капли еврейской крови, он готов немедленно оформить брак и даже хочет еще до того, как они станут супругами, устроить так, чтобы она отдохнула в одном из высокогорных санаториев в Австрийских Альпах.

Иоганн, не обращая внимания на иронический тон Эльзы, сказал поспешно:

— Вот и хорошо. Пусть пока Зубов тебя подменит. А ты отдохнешь. А потом пошлешь этого вдовца куда-нибудь подальше.

— Зубов? — переспросила Эльза. — Ну, знаешь, ты совсем не разбираешься в людях. Этот человек абсолютно не годится для серьезной организаторской работы.

— Позволь, — возмутился Иоганн, — ведь у него уже целая группа. И действуют они успешно. Совсем недавно они перебили около десятка курсантов разведывательно-диверсионной школы, а пятерых искалечили на пути к аэродрому, откуда их должны были забросить к нам в тыл.

— Нет-нет, — непреклонно заявила Эльза, — против Зубова я категорически возражаю. — Сказала грустно: — Пожалуй, после войны я в Бакуриани съезжу, отдохну. — Дернула презрительно плечом: — И если Зубов там будет работать инструктором лыжного спорта, — это для него самое подходящее.

Пусть отправляется туда вместе со своей знаменитой мускулатурой.

В Варшаву приехал Гуго Горфельд, старый друг Лансдорфа. Он был одним из директоров заводов "Опель", входящих в концерн "Дженерал моторс".

Горфельд остановился в Варшаве проездом после продолжительной деловой поездки по Донбассу, где он вел переговоры с командованием СС о быстрейшем восстановлении нескольких металлургических предприятий: в последнее время фирма стала испытывать недостаток в специальных сортах стали, необходимых для производства танков новой конструкции.

Но в Донбассе его постигла неудача. Старый советский инженер, осужденный в тридцатых годах, после отбытия наказания занимал рядовую должность снабженца на одном из интересующих Горфельда заводов. Немецкое командование учло "почтенные" обстоятельства биографии старика. Его облекли особым доверием, назначили главным инженером завода, и даже немецкие служащие обязаны были ему подчиняться. Горфельд возлагал большие надежды на этого человека.

И тот действительно чрезвычайно требовательно и даже жестко относился к советским рабочим, которых под угрозой расстрела вынудили трудиться здесь. Он еще до революции служил у прежних владельцев этого завода и умел заставить своих подчиненных работать с таким нечеловеческим напряжением, что они — и не однажды — даже покушались на его жизнь.