Щит и Меч нашей Родины

Красиво и ярко сказано. Но вот какая штука получается. Армия, в которой не выполняются приказы вышестоящих начальников, – это уже не армия, а толпа вооруженных людей. В вооруженных силах должно культивироваться только одно: приказ должен быть выполнен точно, беспрекословно и в срок. Любой. И любой ценой. Командир и командующий не должны размышлять – правильный приказ, не правильный, преступный, не преступный, логичный либо лишенный смысла и логики, находится он за пределами возможностей частей (соединений, объединений) или не находится, отвечает ли он сложившейся обстановке или не отвечает.

Он должен быть выполнен – и точка. И никаких, абсолютно никаких других вариантов. И это должно быть в уважающей себя армии вбито на уровне спинного мозга и рефлексов. С первых же дней службы.

Так в чем же тогда заключается генеральское мужество, которое более других качеств необходимо высшему офицерскому составу? Позволю себе привести всего два современных примера.

В конце ноября 1994 года от руководства страны Вооруженным Силам поступило указание в течение одной ночи подготовить предложения по восстановлению конституционного порядка в Чеченской Республике. Затем состоялось знаменитое совещание, на котором министр обороны генерал Павел Грачев вынужден был согласиться со столь поспешными планами Бориса Ельцина по усмирению Чечни. Согласие генерала, заметим, даже на протокольной съемке прозвучало далеко не сразу.

Видно было, как военачальник мучился с ответом перед камерой. Грачева, кстати, не стоит изображать недалеким человеком. Он таковым не был (отменно проплаченная травля военачальника в некоторых газетах – вопрос, требующий отдельного исследования). Состояние Вооруженных Сил России на конец ноября 1994 года Павлу Грачеву было отлично известно. И генерал хорошо понимал, что политическое руководство ставит перед армией нереальные задачи.

Но необходимого по Александру Суворову (не по Виктору) мужества в себе, чтобы заявить главе государства: «Товарищ Верховный главнокомандующий, в сложившейся обстановке войска не готовы к выполнению поставленных вами оперативных и боевых задач. Прошу полтора месяца на подготовку и боевое слаживание частей и соединений», он так и не нашел.

В дальнейшем, к сожалению, произошло то, что произошло. Но этот случай в военных академиях не разбирается, и тем более с альтернативными вариантами решения тех проблем (типа: «А что было бы, если…»).

К слову, Борису Ельцину в те времена вообще мало кто возражал. Во время представления тогдашнему президенту страны военачальников по поводу присвоения очередных воинских званий у них, по свидетельствам очевидцев, от напряжения трещали шейные позвонки, и в воздухе пахло отнюдь не французскими духами.

А вот редкий пример другого рода из сравнительно недавней войны «восьмого-восьмого-восьмого». Когда началась грузинская провокация, политическое руководство страны находилось далеко за пределами государства. Министр обороны Анатолий Сердюков был неизвестно где (и до сих пор местопребывание главы военного ведомства точно не установлено). Никаких сигналов он о себе в тот момент не подавал.

Никогда до этого не воевавший начальник Генерального штаба в сложившейся обстановке сделал все лично от него зависящее, чтобы в любом виде (и в устном, и в письменном) уклониться от решения на боевое применение войск. И успешно-таки уклонился.

У командующего войсками Северо-Кавказского военного округа был очень небольшой выбор.

Первое. Ничего не делать. Ждать, пока появятся соответствующие должностные лица и отдадут все необходимые указания. В этом случае Южная Осетия была бы за несколько суток раздавлена грузинским катком, а Рокский тоннель пришлось бы потом все равно брать штурмом, но теперь уже с тяжелейшими потерями. Ибо на стороне грузинских войск были бы все выгоды оборонявшихся в горных условиях частей и соединений. Впоследствии за преступно-халатное бездействие командующего войсками СКВО могли бы с треском (под грохот больших и малых барабанов) выгнать из армии, с мясом выдрать генеральские погоны и предать военачальника суду военного трибунала.

Второе. Начать, не ожидая никаких указаний, действовать. Поднимать войска округа по боевой тревоге. Захватить Рокский тоннель. Приступить к выдвижению частей и соединений на Цхинвал и далее.

Военачальник в этой ситуации проявил весьма редкое для современного российского высшего офицера мужество (столь необходимое генералу в подобном случае) и решился действовать по второму варианту. И даже в этом случае генерала за самоуправство тоже могли с треском выгнать из всех возможных рядов, с мясом выдрать генеральские погоны и предать суду военного трибунала. Но его собственная совесть была бы чиста. И он смело смотрел бы в глаза подчиненным. Несомненно, суд истории генерала бы оправдал.

Кроме того, не следует забывать, что перед глазами всех военачальников оперативно-стратегического уровня Российской армии и поныне стоит участь несчастного и донельзя оболганного генерала Павлова.

Что произошло по факту?