Щит Королевы

Слушая рассказы о его путешествиях – долгом плавании к Бар-Кателю, морозных ночлегах на перевалах Дейронских гор, столичной суете Альдомира, – я все пытался угадать, что за путь избрал для себя увалень Лимбит. Что так влекло его в этой жизни? Что оказалось сильнее обычаев и крови?

Наконец я не выдержал:

– Слушай, если не секрет?..

– Да? – Он настороженно замолчал, видно, почувствовал, о чем я собираюсь спросить.

– Ты пойдешь в Храм Дара?

– Я был в нем.

Лимбит произнес эти слова очень мягко, словно пытаясь уберечь любопытного ребенка от дальнейших расспросов. И невольно улыбнулся, глядя на мою растерянную физиономию.

– Еще до отъезда. Ты просто никогда об этом не спрашивал.

Вот кочерыжка, а! Было бы удивительно, если бы я об этом спросил: в Храм Дара мы приходим в год своего сотого Дня терпения. И только потом те, кто хочет, отправляются посмотреть большой мир – уже зная свое призвание, уже определившись. Мог бы и сам ведь догадаться – мало кто уезжает раньше! Но чтобы так рано…

Это могло означать одно – Улыбку Крондорна. Выходит, судьба Лимбита была предопределена еще в момент его рождения, такое тоже бывает. Беххарт торжественно является в дом счастливой молодой пары и просит отнести младенца в Храм Дара. А потом клан устраивает многодневный праздник – чтобы все разделили с ним великую радость. Но что-то я не слышал, чтобы Лимбит…

– Сразу после рождения?

Пожалуй, мне стоило промолчать. Предназначение не та вещь, которую принято обсуждать с каждым встречным, а я пока не знал, как прошедшие годы повлияли на наши отношения. И станет ли этот Лимбит – изменившийся, совсем иной – моим закадычным другом.

– Ты приносил клятву Щита?

Вот тут я удивился второй раз. Наверно, когда-то эта клятва и значила что-то особое, но в наше время она превратилась в пустую формальность: защищать короля, защищать королеву, служить Хорверку… Смысл этой церемонии так и остался для меня таинственным. Она была очень величественной, красивой, но какой-то непоправимо древней, сохранившейся лишь в силу традиции. Никто же не неволит идти в Щиты, у нас нет никаких особенных привилегий – это обычная работа, как любая другая. Не хочешь быть Щитом – иди в ювелиры, сапожники, могильщики, да мало ли куда. Главное – никто не удивится, не бросит вслед косого взгляда.

Однако Лимбит явно вкладывал в свой вопрос какой-то особый, недоступный – пока недоступный – мне смысл.

– Да, конечно. А что?

– Помнишь там: «Клянусь хранить тайны моей страны…»

– «…как кобольды хранят тайны своего рода», – непроизвольно продолжил я. – И? Ты что, пришел устраиваться королевским палачом?

Я все еще пытался расшевелить Лимбита, обратить все в шутку. И в самом деле – какое должно быть у гнома призвание, чтобы делать из этого великую тайну?

Среди Фиониных книг я как-то откопал один фолиант, который меня весьма позабавил, – «Жизнеописание великих гномов от сотворения мира и до сего дня, с приложением отменных карт подгорных королевств, описанием потаенных сокровищ сего малого народца…» Ну и так далее. Не помню имени почтенного автора сего труда, но Фиона рассказывала, что там у них, наверху, он пользуется огромным авторитетом как самый главный гномознатец и советник Его Королевского Величества по всем гномьим проблемам. Я так смеялся, что она даже обиделась, – что ни страница в этой книжище, то сущий перл. Уж и не знаю, бывал ли сей достойный муж у нас в гостях и чем мы ему так насолили, но только к гномам он относился примерно так же, как к пчелам или бабочкам, – не особенно понимая, но и не слишком стараясь понять.

Так вот, в самом начале своего труда он сравнивал нас с муравьями – дескать, каждый гном знай себе трудится на благо своего клана и легко заменяем другим, была бы нужда. И вообще, якобы благо клана – для нас главное и любой первопроходец с удовольствием встанет к горну, ежели клан того захочет.

Полный бред. На первопроходца (равно, впрочем, как и на кузнеца) столько учиться надо, что только безумцу пришло бы в голову менять их местами. Другим, наверно, этого не понять: даже Шенни меня спрашивал, отчего мы так поздно отправляемся в Храм Дара, ведь гномы взрослеют лишь чуть-чуть медленнее, чем люди. Так оттого и не торопимся, что хотим прежде попробовать себя то в одном, то в другом, а не скакать потом, как блоха на веревочке.

Я это к тому, что едва ли кто станет напускать туман вокруг своего призвания. Не предназначения, а именно призвания, профессии. И то, что Лимбит пустился в такие пляски, меня весьма настораживало.

Но его ответ объяснил все.

– Хуже. – Лимбит не сводил с меня глаз. – Я – Толкователь…

Толкователь Снов… Я и не подозревал, что они еще остались! Это были гномы из преданий, вроде златокузнеца Цирта или Тушпа Врачевателя. Поднаторевшие в своем искусстве настолько, что порой переставали быть гномами – по крайней мере по духу.