Щит на вратах

— Никея, — ошарашенно отозвался Хельги, не очень-то уверенно чувствуя себя в позорной роли лазутчика.

— Проходите. — Видно было, как зашевелились кусты, и князю на миг стало не по себе — слишком уж хорошую мишень представляли собой его люди» столпившиеся на открытом пространстве между городскими стенами и временными укреплениями русов.

— Идите строго по тропе в деревню, — предупредил все тот же голос. — Дернетесь в сторону — умрете.

Делать было нечего. Решив не лезть на рожон, Хельги с Ирландцем и воинами двинулись по неширокой тропе, вьющейся меж кипарисами и шиповником. Сквозь черноту облачности, слабо освещая путь, проглядывали тусклые звезды. Где-то впереди залаяли собаки.

— По-моему, нам туда не надо, — догнав князя, усмехнулся Ирландец.

Хельги согласно кивнул и предложил затаиться неподалеку, в кустах. Выждать, когда рассветет.

— Надеюсь, там нет никого, мы уже достаточно отошли от охранения.

В кустах и впрямь никого не оказалось, не считая стаи ворон, огласивших округу гулким недовольным карканьем. До чего же было неуютно! Колючие кусты так и норовили расцарапать лицо. Ко всему, стал накрапывать дождик. Легкая ромейская одежка вовсе не спасала от холода. Почувствовав, что коченеет, князь заставил воинов приседать — хоть так согреться. Сам приседал с ними, стараясь не рассмеяться. Видела бы его в этот момент Сельма!

Так и дождались рассвета. Солнце еще не взошло, но уже забрезжило призрачным тусклым светом. В деревне за холмом закричали петухи.

Хельги положил руку на плечо самого младшего воина.

— Ну, вот и пришло твое время, Ждан. Готов?

Отрок кивнул, зарделся — шутка ли, сам князь напутствует его в опасный путь. Ждан один из всех был в кольчуге, которую специально для этого случая прикупили на рынке, так же как и блестящий шлем и короткое метательное копье — дротик. На плечи набросили плащ — издалека сойдет за воинский.

— Словно лазутчика готовим, — покачал головой Твор.

— А он и есть лазутчик, — хохотнул князь. — Свой среди своих. Ну, пусть хранят тебя боги, отрок!

Улыбнувшись, Ждан шмыгнул носом и быстро пошел в сторону русских позиций. Так и было задумано: его, младшего гридя, мало кто знал, тогда как запросто могли узнать недавно «погибшего» Твора, не говоря уже об Ирландце или — того хуже — князе, который, вообще-то, находился сейчас в своем шатре, разбитом на берегу моря. И кем был этот человек на самом деле, знал лишь молодой воевода Вятша, посвященный во все дела. Его и должен был отыскать Ждан.

— Стой! — Отрок оглянулся. Вышедший из-за кустов воин целился в него из лука. Двое других, крепкие молодые парни, стояли поодаль, выставив вперед копья. — Кто таков?

— «Детской» сотни воеводы Вятши вой! — как учили, откликнулся Ждан.

— «Детской» сотни, говоришь? — Опустив лук, воин недоверчиво осмотрел парня и подошел ближе. — Дай-ка сюда копьецо.

Ждан послушно протянул дротик.

— «Детский», говоришь? — усмехнулся страж и вдруг неожиданным приемом сбил отрока с ног, закричав:

— Вяжи его, ребята!

Навалились, заломили за спину руки, связали! Набилась в рот черная мокрая земля. Ждан сплюнул.

— Плюется еще, тварь. Во, смотрите-ка, ребята, лазутчика поймали! У, вражина.

— А откель ты знаешь, что это лазутчик, дядько Ноздряй? — спросил один из парней. — Он же говорит, «детский».

— Сам ты «детский», — нехорошо ухмыльнулся Ноздряй.— Вона, разуй зенки! Смотри, кольчужка-то у него не по-нашему вязана!

— И правда.

— Шелом тоже не наш, больно уж плоский, про копье я уж и не говорю — как есть ромейский дротик. А плащ? Тонкий, такой ни от дождя не укроет, ни от солнца палящего. Ромейский плащ! Так кто же это, как не ромейский лазучтик?

— Верно, дядько! Ух, гад! — Один из парней больно пнул Ждана в бок, да так, что едва не захолонуло сердце.

— Счас вызнаем, зачем он к нам пробрался, — с непонятным азартом потер руки Ноздряй. — А ну, тащите его к тому бревнышку… Так. Теперь кольчужку да рубаху сымите… Привязывай, привязывай к бревнышку… Помните, спрашивали, зачем мне здесь плеть? А вот и сгодилась.

Хищно ощерившись, Ноздряй со свистом раскрутил в воздухе конец плети, с размаху опустив его на спину Ждана. Отрок дернулся, закричал. Полетели вокруг мелкие капельки крови — удар сразу же рассек кожу. К кровавому шраму чрез всю спину тут же прибавился второй, затем третий.

— Ну? Так зачем к нам шел?

— Вятше… воеводе… скажу… — со стоном прошептал отрок.

— Нет уж, и нам сейчас скажешь. —Ноздряй гнусно осклабился. — А не скажешь, так, ровно пес, сдохнешь.

— Да не лазутчик я! — с обидой выкрикнул Ждан. — Вятшу, говорю, позовите… воеводу. Ему скажу…

— Ишь ты… — Ноздряй еще раз стегнул пленника. Тот дернулся, застонал…

Еще бы не застонать. Такая. боль… жуткая. И ладно бы от врагов, а то от своих, что самое-то обидное. И ведь не расскажешь ничего — нельзя. Так и погибнешь здесь под плетью.

— Получай!

— Ну чтс-же вы? Ведь я же свой, свой… ну неужели вы не чувствуете, неужели так глупо попался бы настоящий лазутчик? Или вам все равно, кого бить? Ну, перестаньте же, перестаньте…