Щит царя Леонида

Через несколько минут она задумчиво проговорила:

– Для начала – он не поддельный. По крайней мере, так считает эта программа, а она в таких вещах разбирается.

– Не поддельный? – удивленно переспросила я. – Но ведь это не моя фамилия…

Димка строго взглянул на меня – мол, не болтай лишнего. И то верно, что это я…

Хакерша перехватила этот взгляд и усмехнулась:

– Да ладно, меня ваши тайны мадридского двора не волнуют! А из того, что паспорт настоящий, вовсе не следует, что ты – Алина Викторовна Воробьева. Просто кто-то взял паспорт этой Воробьевой и вклеил в него твою фотографию.

– А можешь ты узнать что-то про эту самую Воробьеву?

– Чего уж проще…

Девица выбила дробь на клавиатуре компьютера, и по экрану побежали какие-то непонятные символы. Мне показалось, что я смотрю фильм «Матрица».

– Ну что, эта Воробьева действительно родилась в городе Анчайске, в тот самый день, который указан в паспорте…

Я мысленно отметила, что по паспорту я на два года моложе, чем на самом деле. Ну, в этом нет ничего плохого…

– Алина в том же городе закончила среднюю школу, после чего переехала в Петербург. Угу, полиграфический техникум, еще секретарские курсы, потом работа в одной фирме… так, директора потом посадили, бухгалтер вовремя сбежала… эта дурочка Алина устроилась уж вовсе в криминальную фирму, наверное, в приличную не брали, жила с хозяином, но недолго…

– Это откуда известно? – прищурилась я.

– А он на ее имя записал кое-какое имущество, а потом слинял в Финляндию. На Алину тут наехали по полной, все отобрали, даже то, что не его было. Ей, видишь ли, комната в коммуналке досталась от тетки двоюродной. В общем, осталась девушка голой, босой и нищей. И пошла по рукам.

– И это тоже твоя чудо-программа знает? – Я уже злилась.

– Ага, она часто номер снимала в таких отелях несолидных. Очевидно, ее мужики боялись своими документами светить, а те, в гостиницах, тоже какой-то порядок соблюдали все-таки. А потом Алина Воробьева пропала, видно, совсем опустилась и «работала» уже нелегально. А год назад возникла из небытия, видно, пропала девица от такой жизни, а паспорт ее остался, вот его и продали кому-то.

– Уж я знаю кому, – вздохнула я. – Значит, никто ее искать не станет?

– У нее никого нет. Мать умерла, отца вообще не было. Так что мое такое мнение, что паспорт чистый, живи с ним.

– Спасибо. Теперь насчет квартиры.

Тут было все просто. Хакерша мигом выяснила, что квартира, где я живу, снята сроком на два года неким Резуном Василием Васильевичем. Вот как, опять его этот злодей Костаки использует.

Тут я вспомнила, что в документах на букву «С», что я вытащила из потайного шкафа в подземелье, затесались еще несколько на букву «Р», потому что рядом. И нет ли там дела Резуна? Нужно его найти и помочь, потому что что-то мне подсказывает, что доктор Костаки и тут постарался. Гипнозом заставил его все сделать, в клинику определил, чтобы Резун ему не мешал и вопросов не задавал. Ладно, найду его, помогу, сделаю хоть одно доброе дело, авось зачтется потом…

Мы распрощались с хакершей, причем Сима даже прыгнул сам ко мне на руки и приглашал заходить еще.

Во дворе шел снег. Его мягкие хлопья падали на мокрый асфальт и не таяли. Я подняла лицо к небу и закрыла глаза.

Вот так вот. Это даже хорошо, что я не буду Аллой Савицкой. Я хочу забыть ту жизнь, забыть навсегда. И начать все с чистого листа. Запишусь на какие-нибудь курсы, поищу работу получше, пока поживу в той квартире, потом куплю свою, денег там хватит. Заведу новых друзей, заживу, в общем, новой жизнью…

– А мне в этой новой жизни будет место? – Димка заглянул мне в глаза.

Оказывается, я сказала все вслух.

– Димка, давай дружить, – я потерлась о его плечо, – а там посмотрим!