Щит Времени

Директор устроил гостям экскурсию по городу, тщательно замаскированную и охраняемую. Микелян впервые оказался в Вавилоне, и Денисон считал первое знакомство самым интересным. Но нетерпение бередило душу, и, когда их наконец отпустили, они были только рады.

На базе их побрили и постригли. На складе не держали костюмов двадцатого века, но их одежда для работы в экспедиции была прочной, удобной, впитавшей острые запахи просторов, которые пробуждали множество воспоминаний.

– Я сохраню ее на память, – сказал Микелян.

– Не исключено, что она пригодится тебе в новой экспедиции, – заметил Денисон. – Если только тебя не пошлют совсем в другой регион, хотя это вряд ли. Ты согласишься вновь работать со мной?

– Всегда, сэр!

В карих глазах юноши стояли слезы. Микелян крепко пожал Денисону руку, сел на роллер и растворился в пространстве.

Денисон тоже подобрал себе роллер в гараже, залитом белым светом.

– Храни вас Бог, агент! – напутствовал служащий Денисона.

Он прибыл из Ирака двадцать первого века. Патруль старался подбирать физический тип сотрудников в соответствии с эпохой, а расовые изменения происходят гораздо медленнее, чем языковые или религиозные.

– Спасибо, Хасан. Того же и тебе.

Устроившись поудобнее, Денисон на несколько мгновений погрузился в свои мысли. Он приземлится в пещере, почти такой же, как здесь. Нужно будет зарегистрироваться, получить одежду, деньги, паспорт и другие необходимые вещи, затем выйти из здания штаб-квартиры Патруля, расположенной неподалеку от бульвара Вольтера. Субботнее утро, десятое мая, самая чудесная пора в Париже… Уличное движение будет неистовым, но в 1980 году город еще не страдал от чудовищной перегруженности… Гостиница, где Синтия должна заказать номер и встретить его, располагалась на левом берегу. Прелестный, чуть тронутый увяданием анахронизм, где по утрам пекут булочки к завтраку, а служащие предпочитают влюбленных остальным клиентам…

Денисон установил курс на Париж 1980 года и нажал пусковую кнопку.

1980 год от Рождества Христова

Вокруг струился дневной свет.

«Дневной свет?»

От потрясения руки его буквально примерзли к пульту управления. Словно при ослепительной вспышке он увидел узкую улочку, устремленные ввысь стены, толпу, которая с воем в ужасе отпрянула от него: женщины – в темных платьях до щиколоток, с покрытыми головами; мужчины – в длинных черных пальто и мешковатых шароварах; воздух пропитан тяжелым запахом дыма и скотного двора. Он мгновенно понял, что нет никакого подвала, а машина, запрограммированная против материализации внутри твердых тел, автоматически вынесла его на поверхность. Только это совсем не его Париж…

«Немедленно убираться!» – мелькнула у него мысль.

Не имея специальной подготовки к боевым заданиям, Денисон опоздал на полсекунды. Мужчина в синем подскочил к нему, схватил за пояс и стащил с роллера. Денисону хватило времени, лишь чтобы привести в действие кнопку экстренного старта. Темпороллер никогда, ни при каких обстоятельствах не может оказаться в чужих руках. Аппарат исчез. Денисон и напавший на него человек упали на мостовую.

– А ну прекрати!

Кое-какие приемы Денисон все же знал, они были составной частью подготовки в Патруле. Мужчина в синем схватил его за горло. Агент нанес удар ребром ладони по шее, под основание челюсти. Нападающий захрипел и обмяк, придавив Денисона мертвой тяжестью. Денисон перевел дыхание. Пелена мрака спала с его глаз. Он высвободился из-под тела и поднялся на ноги.

И снова слишком медленно. Толпа загалдела и хаотично зашевелилась. Сквозь сплошной рев Денисон уловил слова «sorsieri» и «juif vengeur»,[9] и тут же другой человек в синем на прекрасном коне пробрался сквозь гудящий рой. Денисон увидел ботинки, короткую накидку, плоский шлем – да, похоже, солдат или полицейский. Но внимание его приковало направленное на него оружие. В чисто выбритом лице всадника Денисон уловил страх – значит может убить.

Агент поднял руки вверх.

Солдат достал свисток и трижды свистнул. Потом выкрикнул команду, призывая людей к порядку и тишине. Денисон с трудом улавливал его слова. Это не был французский, который он знал, – совсем иной акцент и явно выраженные англицизмы, но в то же время язык не походил и на англизированный французский.

– Спокойно! Всем сохранять порядок! Я арестовал его… Святые… Всемогущий Бог… Его величество…

Денисон изумленно слушал речь всадника.

«Я в ловушке, – стучало в сознании Денисона. – Тут хуже, чем в Персии. Там, по крайней мере, была нормальная история. А здесь…»

Удивительно быстро паника утихла. Зеваки застыли на своих местах и уставились на незнакомца. Они крестились и без умолку бормотали молитвы. Человек, которого Денисон свалил с ног, пришел в сознание и застонал. Появились новые всадники. У двоих было стрелковое оружие вроде карабинов, но неизвестного образца. Они окружили Денисона.

– Deelarezz vos nomu! – рявкнул один из них, с серебряным орлом на груди. – Quhat e vo! Faite quick![10]

К горлу подкатила слабость.

«Я пропал, и Синтия, и весь мир».