Щитом и мечом

– Ничего, – успокоено произнёс воевода. – Главное, его в Марфино доставить да беречь там как зеницу ока. А допросить завсегда успеется. Ты, – он ткнул пальцем в грудь врача, – отвечаешь за его жизнь собственной персоной. Если, не приведи Господь, загнётся – заместо него в поруб посажу. На цепь!

Ошарашенный лекарь закивал и принялся суетиться вокруг главаря разбойников.

– Отколь ветер не повеет, Сапежский не заробеет… – фальшиво пропел Фёдор Прокопич, наслаждаясь триумфом. Пробил его звёздный час.

Он размашисто перекрестился:

– Сподобил таки всевышний на дело великое! Поймали пса зловредного, дали укорот делам его зверским! Не оставил господь милостью мя, грешного!

Тут его взгляд упал на нас с Иваном. Мы деликатно склонили головы. Воевода расплылся в улыбке.

– Судари, выражаю вам искреннюю признательность! Если бы не вы, этот мерзавец ещё долго бы отравлял жизнь всей округе. Я всенепременно отпишу промеморию вашему начальству. Вы достойны самой высокой награды.

Я представил, как вытянется худое лицо фон Белова, как он будет «рад» нашим успехам. Кислое выражение на лице Ивана свидетельствовало, что наши мысли идут в унисон.

Однако… похвала похвалой, но до главного мы не докопались. Нас прислали не в войнушку играть, а найти убийцу. В этом проблема. Хорошо, если она решится с помощью того же Сапежского.

– Благодарим, Фёдор Прокопич, – сухо ответил я. – Служим не ради чинов и наград. Это наш долг.

– Отрадно сие слышать. Не столь часто на мою долю выпадает наблюдать столь бескорыстное служение её императорскому величеству.

– Фёдор Прокопич, просьба имеется. Окажите милость – уважьте в малом.

– Как я могу не уважить опосля того, что вы для воеводства сделали?! В лепёшку разобьюсь, но выполню, – торжественно пообещал воевода.

– Первый допрос Сапежского проведём мы. Расследование не должно топтаться на месте.

– Судари, тут вы в своём праве. Жаль, что негодяй так не вовремя получил ранение. Иначе… – глаза Фёдора Прокопича недобро сверкнули. – Был бы другой разговор!

Он мечтательно зажмурился. Наверное, видел себя в грёзах в орденах и с генеральской перевязью. Хотя… не думаю, что в столице так уж оценят поимку местного мафиози. В Петербурге свои игрушки, куда крупнее и дороже. Но зачем портить человеку настроение? Пусть наслаждается триумфом.

Фёдор Прокопич очнулся, вновь глянул на нас:

– Господа, отныне вы всегда желанные гости в моём доме! Более того – в честь нашей знаменательной победы я устрою бал! Вы будете главными виновниками сего тожества.

Ну вот… Кажется, у меня есть все шансы попасть на местную «дискотеку». И ещё… после Барбарелы я ни с кем не встречался и успел соскучиться по женскому обществу. Вдруг бал исправит это досадное упущение? Да и безумно втрескавшемуся в дочку Ушакова Ивану не помешает расслабиться в обществе прекрасных фемин.

Бал так бал. Я не против.

Глава 13

В восемнадцатом веке с развлечениями было не очень, потому бал, устраиваемый Фёдором Прокопичем, вызвал немалый ажиотаж. Готовили его неделю. Местный бомонд бурлил как кипяток. Все старались не ударить в грязь лицом.

Зато у нас с Иваном выдались на редкость спокойные деньки. Праздничная лихорадка нас не коснулась, хотя воевода планировал выставить нас в качестве главной приманки. Как же, столичные «ерои», столько пользы принесли Марфино! Я, кстати, немного удивился. Думал поначалу, что основные лавры Фёдор Прокопич припишет себе. Оказалось – нет. Разложил всё, как было. Это приподняло воеводу в наших глазах.

Служба наша простаивала: допрос Сапежского постоянно откладывался, «оживал» главарь разбойников медленно. Вдобавок к огнестрельному ранению, его ещё и контузило. Без сотрясения мозга не обошлось.

Воевода, как и обещал, накатал благодарственное письмо фон Белову, мы приложили к нему короткое сообщение. Только в отличие от Фёдора Прокопича писали не открытым текстом, а используя специальный шифр. Депеша вполне могла попасть в чужие руки, чем меньше людей поймут, о чём речь – тем лучше.

Семь дней мы жили как на курорте: только ели, спали и лениво фланировали по центральной улочке Марфино. Воевода поставил нас на свой кошт, кормили и поили нас за счёт Фёдора Прокопича. Он даже комнату нашу оплатил.

Постепенно ничегонеделание стало надоедать. Вновь потянуло на подвиги. Да и Ване приелись одинаковые до уныния дни и ночи. Мы привыкли к иному ритму жизни. Допросы, обыски, слежка, досмотр трупов… Не спорю, занятия малопривлекательные, но мы радели не за страх, а за совесть, видели в этом наш вклад в грядущее Родины. Сражались за то, чтобы Россия стала сильнее, чище, справедливее. Иногда приходилось снимать белые перчатки и лезть в самую грязь, но это нас не пугало.

И вот уже неделю мы были лишены привычного образа жизни и маялись от безделья.